Памятник - Валерий Дмитриевич Губин

Валерий Дмитриевич ГУБИН

ПАМЯТНИК

Фантастический рассказ

- Опять мой агрегат барахлит, - Спиридонов в сердцах стукнул по ящику. Тот задребезжал, выпустил струю пара, и еще одна капля черной жидкости упала в кружку. Кофеварка была гордостью Спиридонова. Он собирал ее из железного лома целый год, после того как нашел дерево, чьи зерна по виду были очень похожи на кофе. И по запаху тоже. Но работала она плохо редкий день удавалось сварить достаточное количество. Трудно было отрегулировать подачу пара, часто он выходил совсем не туда, в какую-нибудь новую трещину.

- Ты все же постарайся отладить, - сказал наблюдавший за его манипуляциями Калнынь, - такой день, а мы без кофе. Как-то ведь надо отметить, не липучку же снова глотать.

Уже много лет назад они научились выделять из растения с толстыми мясистыми стеблями, похожего на столетник, сладкий тягучий сок. Но сейчас хотелось именно кофе - крепкого, густого, после которого колотится сердце и чувствуется, что жизнь продолжается.

Сегодня исполняется ровно тридцать лет со дня их неудачной посадки, в результате которой ракета превратилась в груду лома, а они, чудом спасшиеся, - в пожизненных пленников этой затерянной в глубинах космоса планеты. Тридцать лет, в течение которых быстро таяла надежда на помощь, на то, что кто-нибудь в этом столетии снова сюда заглянет.

Планета оказалась необычайно привлекательной. Мягкий ровный климат, полное отсутствие крупных хищников, множество съедобных плодов и растений. Из обломков ракеты соорудили четыре хижины, сносную мебель, даже легкие металлические копья для охоты. Уцелел, правда, один бластер с большим количеством зарядов к нему, но им никогда не пользовались, берегли на всякий случай.

За несколько первых лет они обследовали - километров на сорок-пятьдесят - всю территорию вокруг. На востоке лежал бескрайний океан, на западе - труднопроходимый лес. А на юг и север тянулась равнина с редкими перелесками, прозрачными речками и небольшими возвышенностями. Здесь и стоял их лагерь, здесь они охотились, путешествовали, здесь же недалеко от лагеря - первые три года рыли огромную, в виде креста, канаву - опознавательный знак их стоянки, который можно было заметить с высоты.

Вначале, теплыми вечерами, собирались вместе, говорили о Земле, вспоминали друзей и родственников, потом, когда темнело, рассматривали крупные, незнакомые звезды. И казалось, что положение не так уж безнадежно, что они рано или поздно вырвутся отсюда и вернутся домой. Но потом, ночью, они стонали во сне, плакали, даже вскакивали в ужасе и бежали друг к другу, ища утешения и поддержки. Однако, чем дальше, тем реже случались подобные взрывы, прошлое отодвигалось, затягивалось туманом времени, былые надежды и страхи все более представлялись им смешными, и со временем они свыклись с тем, что вся их жизнь, большая часть жизни, пройдет здесь и здесь же окончится, под вечно голубым небом, среди бурной растительности этой мягкой плодородной земли. Канаву почти засыпало, и она заросла так, что, даже стоя рядом, с трудом можно было разглядеть следы их титанической работы.