Искатель, 1983 № 06 - Элеонора Александровна Мандалян, Чарльз К. Уильямс

По тундровым луговинам вовсю буйствовало лиловое половодье иван-чая. И казалось, весь воздух здесь переполнен духмяным ароматом медоносных цветов. А еще — над тундрой дули теплые ветры. Ветры двадцать седьмого года…

Хадий Нэрё, старый шаман из древнего рода шаманов, сидел у очага и задумчиво смотрел на тлеющие угли. Юркие огоньки, кое-где покрытые уже дымчатой пушистой золой, то вспыхивали, то снова прятались в глубине очага.

«Вот так и наша жизнь, — думал старый шаман, — малой искоркой начинается, траву-бересту грызет, чтобы огненным цветком расцвести… Но отпляшет молодым пламенем, опалит жаром зрелости и тихо угаснет, чтобы стать горсткой золы. А что человеку нужно от жизни? Тепло одеваться? Сытно кушать? Кичиться своим богатством? Нет! Для, сильного человека нет желаннее власти над людьми! Над каждым и всеми! Всегда и везде! И такую власть давало их роду с древних времен шаманство. Потому что самые сокровенные тайны родового ремесла отец передавал сыну, дед — внуку. И люди их племени тоже передавали из поколения в поколение страх и священный трепет перед шаманами из рода Нэрё! Недаром же сама Осень дала свое имя их роду. Самая богатая и самая коварная пора тундры…»

Четырьмя братьями утверждал свою власть род Нэрё на ненецкой земле. До последнего времени… Один к одному были братья: Пирчя Нэрё — Осенняя Сопка, Яха Нэрё — Осенняя Река, Хо Нэрё — Осенняя Береза и он — Хадий Нэрё — Осенняя Ель, И все они были шаманами «выдутана», шаманами высшего мастерства в своем деле. Поистине могучий род!

Улыбка тронула крепко сжатые губы старика, и он стал вспоминать каждого из братьев. Пирчя и вправду был как сопка: высокий, с широкими плечами. Слов говорил мало, и они падали, будто со склонов сопки тяжелые валуны. А вот Яха быстрым был, ловким, И поболтать любил. Но свое дело знал лучше любого. Небо отняло у хромого Хо красоту и стройность, но вместо этого дало ему коварный ум, И хотя Хадий пережил всех своих братьев, одному Хо он завидовал до сих пор, жалел, что не перенял у него то, что тот умел делать с людьми.

И вот их шаманский род угасает, как этот очаг. Нет, он, Хадий, не последний в роду, У него есть сын, которому он дал имя Тир — Облако, чтобы, повзрослев, тот стал Тучей, Ему бы и передать тайны своего ремесла, тогда на. всех становищах про него люди говорили бы: «Это Тир Нэрё — Осенняя Туча! Великий шаман! Надо его позвать, пусть- поговорит с духами…» Но вряд ли Облако станет Тучей, вряд ли Тир станет настоящим шаманом… Глаза старого Хадия видят, что духи их рода не очень-то любят приходить к сыну. Да и сам Тир не тянется к колотушке, чтобы услышать разговор бубна и отправиться в дорогу к духам. Он, Хадий из рода Нэрё, сделал для своего сына все, что мог. Уже два года Тир сидит рядом с ним и помогает проводить «самбдаву» — шаманский обряд. Уже два года Тир называется «мал тадебя», что значит: «молодой шаман, не имеющий бубна». Только через семь лет «мал тадебя» мог заслужить право на свой бубен. Но вот уже целый год, не боясь гнева самого Нума — высшего божества среди всех духов тундры, Хозяина Неба, Хадий нарушает законы шаманства и дает сыну священный бубен, чтобы он успел перенять от своего старого отца хотя бы главные навыки. Но Тир не показывает радости от такого доверия. Этот мальчишка готов целыми днями носиться с арканом за оленями или торчать с удочкой на озере, но не в силах посидеть с бубном в руках хотя бы на время одного костра…