Как назвать девочку. Лучшее имя для вашего ребенка - Дмитрий Зима, Надежда Зима

Так уж случилось, что в рамках традиционной науки вопрос о влиянии имени человека на его жизнь и судьбу принято относить либо к разряду досужих домыслов, либо и вовсе к шарлатанству. Тем не менее даже самый просвещенный скептик, выбирая имя для своего собственного ребенка, почему-то старается выбрать из огромной массы имеющихся имен наиболее красивое и благозвучное. Почему? Неужели за девять месяцев подготовки к появлению наследника что-то изменилось в законах природы? Или же, как это часто случается, проблема не имеет значения лишь до тех пор, пока она не коснется человека лично, не заденет его за живое?

Конечно, если бы имя было просто набором абстрактных звуков, то нечего было бы и огород городить, но в том-то и дело, что имя отождествляется с человеком, через него он осознает сам себя и общается с окружающими, и если уже звучание имени способно вызвать в людях какое-либо чувство, то это чувство будет автоматически переноситься на обладателя этого имени. К примеру, если в русском языке имя Акакий вызывает улыбку то, поверьте, смеяться будут не над звучанием слова, а над человеком. А это бывает обидно, особенно если учесть, что человек-то не сам себя так назвал. Да он, вообще, меньше всех виноват в том, что носит это глупое имя!

Впрочем, это слишком очевидный пример; в конце концов, большинство имен более-менее благозвучны, и, казалось бы, можно особенно не ломать над ними голову, но это только на первый взгляд. Просто неблагозвучность — первое, что бросается в глаза; другие же моменты менее заметны. Не знаю, как вы, а я это ощутил еще в самом раннем детстве. Так, родители мои в порыве нежности предпочитали называть меня Митей, в то время как сам я мог согласиться минимум на Дмитрия. Да и вообще, я чувствовал, что имя мне не соответствует, что это, скажем так, вовсе не я.

Для меня не было ничего плохого в этом имени, если бы оно принадлежало кому-либо другому, а не мне. Слово «Дмитрий» звучало сильно и резко, в нем было нечто основополагающее; я же в том возрасте имел не больше тридцати килограммов живого веса и, кроме того, был вынужден подчиняться родителям. Как-то неловко было с таким солидным именем стоять в углу или получать подзатыльник. Другая же форма имени — Митя — более подходила бы какому-нибудь котенку, домашнему, послушному и ласковому. Таковым я себя тоже не ощущал, и потому подозрения отца в том, что я все-таки Митя, доводили меня до исступления. И вообще, мне почему-то больше нравилось имя Спартак. А что? Не самое плохое из имен.