Три билета в Париж - Мария Вадимовна Жукова-Гладкова

Девочка из неблагополучной семьи лежала в большой спальне, где разместили всех девочек. На других кроватях посапывали, иногда вскрикивали, иногда бормотали какие-то слова. Все спали. Юля думала.

Все оказалось гораздо лучше, чем она предполагала. Она давно не спала в чистой постели на белых простынях. Она давно не ела три раза в день, да еще так… Подумать только: на обед дают первое, второе и еще компот! А когда дежуришь в столовой, можно что-то украсть. И никто не хватает за руку! Наоборот – ей предложили добавку.

Занятия интересные и полезные. А уж Юля-то точно могла определить, что ей в жизни понадобится, а что нет. Ее жизнь этому научила. Преподала немало суровых уроков. Очень суровых. Жизнь – лучший учитель и самый суровый. Юля знала это очень хорошо. И усвоила очень рано.

Только вот зачем все это? Девочка не верила ни в какую благотворительность. Нет никакой благотворительности, все всегда делается с какой-то целью. Этому жизнь ее тоже научила.

Только Юля должна выяснить с какой. И быстро выяснить. До того, как начнутся неприятности. До того, как она увязнет в болоте, из которого не выбраться. А она должна соскочить в нужный момент, взяв все, что можно взять. И обязательно соскочит!

Юля стала обдумывать план.

Девочка из благополучной семьи (или той, которую все окружающие до недавнего времени считали благополучной) задумывалась, правильно ли она поступила.

Да, здесь определенно лучше, чем дома. Главное – никто не воспитывает, не говорит, что и когда она должна делать. Но она все равно делает то, что нужно. Не из-под палки, а потому что ей неудобно перед другими ребятами. Здесь один за всех и все за одного. Они живут коммуной. И все должны дежурить на кухне и заниматься уборкой. По очереди. Все справедливо. И все объясняется, почему и зачем. Не то что дома. Дома она была должна. И все. Родители сказали – выполняй. Из нее, видите ли, растили будущего члена общества. Вырастили. Спасибо большое. И из Ирки, старшей сестры, тоже вырастили. Вот только Иркин муж подкачал, о чем ему постоянно напоминали. И донапоминались. Ирка ушла из дома. И она, Алена, тоже ушла из дома. Где Ирка – неизвестно. Алена – здесь.

Вообще-то здесь очень неплохо. А родителей тоже надо повоспитывать. Им полезно.

Вася следил глазами за учительницей. Она двигалась вдоль доски, как по сцене, что-то говорила, но он не слышал ни слова. Он представлял ее обнаженной. Интересно, какие на ней трусики? Так, остановилась. Повернулась. Идет к нему, к последней парте. Грудь. Какая у нее грудь! Как она колышется! Неужели без лифчика? Нет, он не выдержит больше. Это невозможно. Она что, не понимает, что с ним делает?