Тайны земли Московской - Нина Михайловна Молева

Неизвестная дата, затерянное во времени имя, забытый факт, лишившееся автора произведение, архитектурное сооружение, целая жизнь незамеченного потомками художника, деятеля культуры — мало ли вопросов ставит работа искусствоведа. И чтобы ответить на любой из них, нужен поиск, продолжительный или короткий, иногда успешный, иногда так и остающийся незавершенным.

Привычная теснота музейных запасников, где плотные стены холстов поднимаются к потолкам на жидких каркасах проволочных стенок, устоявшийся сладковато-терпкий запах прели в залах архивов, прошитая шорохами тишина библиотек — в них проходят часы и дни, которые складываются в месяцы и годы.

Факты. Прежде всего факты. Сопоставления. Сравнения. Критический анализ документов, памятников искусства, отдельных сведений. Новое рождается из множества находок, которые одна за другой постепенно нанизываются на нить поиска. Проверять и перепроверять, уточнять и дополнять — неумолимый закон собственно научного исследования.

Работа, казалось бы, однообразная, напряженная и лишенная ярких впечатлений. Казалось бы… А на самом деле, сколько заключено в ней увлекательных открытий, в какие далекие неповторимые путешествия уводит она по дорогам времени, и как раскрывается это далекое время во всей полноте живой, разноликой и противоречивой жизни, к которой и ведут загадки истории.

Храм потерялся. Так случается в истории архитектуры. Причин достаточно: нехватка документов, изменение ориентиров, случайные оговорки современников и очевидцев.

Но этот храм потерялся в Московском Кремле. Строили его с великим тщанием — как-никак в память только что отшумевшей Куликовской битвы, да еще по заказу супруги и вдовы великого князя Московского Дмитрия Ивановича Донского. Великая княгиня Московская, в прошлом княжна Суздальская, Евдокия Дмитриевна была рачительной хозяйкой, ни с каких дел не спускала глаз. С не меньшим торжеством освящали — в память Рождества Богородицы, дня, когда произошло великое сражение: страшно подумать, скольких мужей и воинов потеряла тогда одна Москва!

Место для храма выбрали известное — где до этого стоял деревянный, во имя Воскрешения Лазаря. Престол Лазаря сохранили возле «большого алтаря». Потому что в той старой церкви погребали не одно поколение московских княгинь.

Мастеров для росписи пригласили самых знаменитых — Феофана Грека и Симеона Черного с учениками. Нарадоваться созданной ими красоте — «лепоте» не могли.