Газета Завтра 269 (4 1999) - Газета «Завтра»

Больно и страшно за наш военнопленный народ. Еще недавно могучий, с авианосцами, университетами, колхозами-гигантами, с лучшими в мире кинофильмами и боевыми самолетами, разведчиками и турбостроителями, стоящий на страже шестой части мира, имевший друзей и союзников на всех континентах, — сегодня босой, в исподней одежде, как сорок тысяч мучеников, поставлен у рва, отрытого от Смоленска до Владивостока. Жестокие полицаи расхаживают перед строем. Нет-нет, да и выстрелят в лоб академику в кальсонах, учительнице в ночной рубахе, насадят на штык ребенка, и народ молчит, каждый в одиночку ждет своей смерти.

Казалось, сгинула команда мучителей — гайдаров, чубайсов, черномырдиных. Унесла все, до последней отобранной копейки, до золотой коронки из мертвого рта, до медного колечка с синюшней руки. Пришел добрый, похожий на незлобивого пингвина Примаков. Но ничего не изменилось у рва. Все так же ожидает мученической смерти босоногий народ. Все так же спасенные Примаковым банки гонят на Запад русские деньги. Любая капля нефти или золотая песчинка тут же отбирается и уходит в Америку. Вослед смотрят голодные глаза, тянутся скрюченные руки. Мордастые надсмотрщики только похохатывают, расхаживая перед босоногим строем.

Лежит в ЦКБ Ельцин, как издыхающий на отмели кит. Опутан водорослями проводов, весь в водянистых медузах капельниц, в ракушках зажимов и датчиков. Удары его сердца, как музыкальная заставка, транслируются НТВ. Уже поступили заказы от кожевенных предприятий на изготовление кошельков и дамских сумочек из его китовой кожи, гребешков и зубочисток из его китового уса. Уже разгуливают по его хладеющим бокам хищные птицы-шендеровичи, целят кривыми клювами в остекленелые глаза. На монетном дворе по эскизам Церетели отливают два огромных медных пятака с двуглавым орлом и горящим Домом Советов.

Падалью пахнет в Москве, и на этот сладковатый трупный запах истлевающей власти выходят из тьмы гиены. Кружат, осторожно приближаются к остывающей туше.

Лужков, вдохновенный певец кольцевой дороги и канализации, строитель магазинов для миллиардеров и комфортабельных женских тюрем, безупречный хозяйственник, покрасивший московские помойки в красивые цвета, чтобы расплодившимся бомжам было приятнее рыться в мусорных баках, вдруг заметил, что Ельцин болен. Что покойнику не всегда сподручно управлять государством. Что, пожалуй, остывшему телу приличней было бы обдумать свое положение и, глядишь, добровольно, с того света, подать в отставку.