Реабилитирован в 2000. Из следственного дела Варлама Шаламова - Ирина Павловна Сиротинская, Сергей А. Поцелуев

«19 февраля 1929 года я был арестован. Этот день и час я считаю началом своей общественной жизни — первым истинным испытанием в жестких условиях»,[1] — так писал Шаламов о начале своего первого срока.

Ему не было и двадцати двух лет. Свобода, Равенство и Братство всех людей казались возможными и достижимыми, да и что стoит человек, который в двадцать лет чужд этой благороднейшей мечты человечества? А пойти за эти идеалы в тюрьму, на каторгу юный Шаламов считал великой удачей: «Я надеялся, что и дальше судьба моя будет так благосклонна, что тюремный опыт не пропадет. При всех обстоятельствах этот опыт будет моим нравственным капиталом, неразменным рублем дальнейшей жизни».[2]

Наверное, он прав. Закалка первым лагерным сроком позволила ему устоять нравственно и там, на Колыме, где большинство заключенных не могли противостоять нравственному растлению.

Но тогда, в 20-е, штурм неба казался возможным.

«Вчерашний миф делался действительностью… старые пророки — Фурье, Сен-Симон, Мор выложили на стол свои тайные мечты, и мы взяли».[3]

И вот в 2000 году я наконец держу в руках это первое следственное дело Шаламова. О нем до сих пор мне говорили, что оно уничтожено. А оказывается, что по этому делу Шаламов не был реабилитирован. Сотрудники Центрального архива ФСБ В. Гончаров и С. Поцелуев посоветовали мне написать заявление.

И Генеральная Прокуратура РФ 12 апреля 2000 г. реабилитировала Шаламова по делу 1929 г.

В ряды «большевиков-ленинцев» (так называли себя оппозиционеры), или троцкистов (так называли их сталинисты), он вступил в 1927 году: его привела и поставила в ряды демонстрантов Сарра Гезенцвей. Демонстрация к 10-летию Октября проходила под лозунгом «Долой Сталина!».

Эта оппозиция была единственно массовой, может быть, у нее был шанс остановить «этого буйвола» Сталина. Сталин надолго сохранил страх перед ней: всех несогласных или неугодных называли троцкистами — Г.Е. Зиновьева, Л.Б. Каменева, Г.Ю. Пятакова, Н.И. Бухарина, М.Н. Тухачевского, И.Э. Якира и др.

Шаламов, впрочем, не был убежденным троцкистом — он был противником насилия, государственного насилия. «У меня не было преклонения перед идеей движения — тут много было спорного, неясного, путаного».[4]

В 1928 г. он был исключен из МГУ «за сокрытие социального происхождения» — он написал в анкете, что его отец — инвалид. Но и слепой священник оставался священником, и сын его не имел права на высшее образование.

В конце 1928 — начале 1929 года он целиком отдается оппозиционной деятельности: печатает в подпольной типографии «Завещание В.И. Ленина» (известное «Письмо к съезду») и распространяет его, а также другие документы оппозиции. И попадает в засаду в этой самой типографии.