Правда о «золотом веке» Екатерины - Андрей Михайлович Буровский

28 января 1725 года закрыл глаза царь Пётр I, которого еще при жизни одни подданные нарекли земным богом, а другие — Антихристом. После этой смерти Российскую империю трясло несколько десятилетий: буквально от самого часа смерти Петра и до того, как в 1762 году жена его внука, Петра III, убила мужа и сама уселась на престол.

Ведь и правда — период истории Российской империи с 1725 по 1762 год вполне официально назывался «периодом дворцовых переворотов». Так называли его вовсе не только марксистские историки или историки, враждебные какой–то официальной позиции. Ничего подобного! О «периоде дворцовых переворотов» писали и С.М. Соловьев, и В.О. Ключевский, и О. Егер, и не коммунистические историки XX века — сторонник белой гвардии, офицер армии Власова С.Г. Пушкарев, евразиец Г.В. Вернадский, либерал П.Н. Милюков. Термин этот общепризнанный, не вызывающий протестов решительно ни у кого.

То есть долгие 37 лет власть в Российской империи была какая–то ненастоящая, не легитимная и с невероятной легкостью переходила из рук в руки. Это была какая–то игрушечная власть, потому что, с одной стороны, император был неограниченным монархом и мог делать почти все, что угодно, а с другой стороны, кучка придворных и гвардейцев по своему произволу решала, кто должен быть императором.

Эта непрочная, верхушечная власть не была в силах (а может быть, и не очень стремилась) навести в стране прочный порядок.

Даже в Петербурге в системе управления царил чудовищный бардак, а во многих губерниях вообще не было суда, способного отправлять правосудие. Власть правительства сводилась фактически к сбору налогов, получению рекрутов и к тому, чтобы население не могло взбунтоваться. Даже рейды войск за налогами, по словам В.О. Ключевского, напоминали набеги татар. Я же позволю себе еще одну аналогию — действия колониальной армии в Индии, Африке, Индонезии… везде, где только существовал колониализм.

А за пределами крупных городов, в стороне от больших дорог, царила почти полная анархия, и были уезды, по которым вообще нельзя было проехать. Никак. Потому что число разбойников в этих уездах превосходило число законопослушных подданных.

Известна цифра, названная П.Н. Милюковым: мол, к 1710 году исчезло 20% тяглого населения Московии. При этом Павел Николаевич считал, что не все из этих 20% погибли — по крайней мере, третья часть тех, кого недосчитались, — просто беглые или ушли в разбойники.