Огонь Свечи. (CANDLELIGHT) - Лобсанг Рампа

Посвящается

Кэтлин Мьюрата, которая,

пройдя Огонь Тяжких Испытаний,

вышла из него очищенной.

Слабое мерцание четырнадцати маленьких Свечей светит миру, принося огромному числу людей крупицу Света астрального познания.

Меркнет солнечный свет. Конец Дня близок. Мрак коммунизма с неумолимым коварством все стремительнее захватывает мир.

Вскоре Свет Свободы на какое-то время угаснет, оставив человечество раздумывать над утраченными возможностями и сожалеть об оставленных без внимания предостережениях.

Но и в самый мрачный час огоньки маленьких Свечей будут давать надежду поверженному миру. Этот самый мрачный час наступает незадолго до рассвета, и время его еще не пришло.

Горе и отчаяние под гнетом захвативших власть злых людей станут легче от осознания, что рано или поздно всем страданиям придет конец и Солнце воссияет снова.

Огонь Свечи одним может даровать просветление, другим — надежду. Солнечный свет уступает тьме, тьма отступает перед солнцем, но и в самом беспросветном мраке Свеча может указать путь.

«Вы старик, отец Рампа, — воскликнул Юноша, —

И вас слишком долго травила пресса.

Зажженные вами Свечи горят вблизи и вдали

Даруя свет, словно путеводная Звезда».

«Вы старик, отец Рампа, — сказал Юноша, —

Оставьте свой труд, вам пора умирать.

Ваша жизнь была тяжка и сурова,

Но зажженные вами Свечи никогда не угаснут!»

«Вы старик, отец Рампа, — сказал Юноша, —

Ваши Свечи еще долго будут сиять после вашей смерти.

Преподанные вами Истины обогатят наш путь,

Но испытанные вами лишения — не слишком ли дорогая цена?»

Избавленный от страданий, избавленный от печалей,

Избавленный от забот о завтрашнем дне.

Избавленный от трудов на этой скверной Земле,

Выйдя из круга бесконечных рождений,

Огонек вашей жизни однажды погаснет,

Но зажженные вами Свечи укажут нам Путь!

(С извинениями перед всеми и каждым,

кто их заслуживает!)

Угрюмые облака низкой пеленой затянули серые небеса и залились слезами. Дождевые капли с дробным перестуком подняли над грязными крышами Монреаля тончайшую дымку, стекая черными, как сажа, потоками в замусоренные канавы. Ливень все усиливался; сильнейшая гроза накрыла плотной завесой мосты, высокие уродливые здания и даже Порт.

Внезапно деревья склонились под порывом ветра, стряхнув воду с листвы, и та грязными лужами растеклась поверх чахлой травы. Вдали послышался одинокий и унылый гудок корабля, словно горюя над тем, что снова приходится возвращаться в Монреаль, этот Город Двух Языков.