Его младшая сестра - Санэацу Мусянокодзи

Покойной сестре посвящаю

Комната Хиродзи. Хиродзи сидит перед столиком и что-то с трудом, на ощупь рисует. Входит Сидзуко.

Хиродзи. Сидзуко, ты?

Сидзуко. Я.

Хиродзи. Мне показалось, почту принесли…

Сидзуко. Да? Сейчас спущусь, посмотрю. (Выходит, вскоре возвращается.)

Хиродзи. Ну что, есть что-нибудь?

Сидзуко. Нет, только письмо для тетушки.

Хиродзи. Та-ак. Что же мне ничего все нет и нет?

Сидзуко. Да, пора бы уже…

Хиродзи. А может, забраковали, поэтому и не отвечают?

Сидзуко. Не может этого быть. Он мог куда-нибудь уехать.

Хиродзи. Хорошо, если так. Мне почему-то кажется, что дело вовсе не в этом.

Сидзуко. Когда слишком ждешь, всегда кажется долго…

Попробуй не думать… чувствую, что ответ придет именно сегодня.

Хиродзи. Ты и вчера это говорила. И позавчера… Не надо было посылать…

Сидзуко. Да не могло ему не понравиться! Ну, предположим даже, не понравилось, все равно он отнесется к твоей работе доброжелательно. Он же тебя помнит.

Хиродзи. Скорее всего, уже забыл. Лет пять прошло.

Сидзуко. Но он так хвалил твои картины! Он один прислал тебе сочувственное письмо, когда ты вернулся с войны слепым. Пусть коротенькое, но все же…

Хиродзи. Это было три года назад. Сейчас он хвалит других…

Если бы я мог видеть!.. Какие картины я бы теперь писал! Все бы поразились! По крайней мере никак не хуже Такаминэ. Но что об этом мечтать… У меня есть ты. А теперь – и новая работа. Я чувствую, уверен, что повесть получилась!

Сидзуко. Кстати, о Такаминэ. На днях я встретила Аяко.

Хиродзи. Где?

Сидзуко. На улице, она шла с ребенком на руках. Причесана как замужняя женщина.[1]

Хиродзи. Она была с Такаминэ?

Сидзуко. Нет, одна.

Хиродзи. Вы разговаривали?

Сидзуко. Да. Она спрашивала о тебе.

Хиродзи. Почему же ты мне ничего не сказала?

Сидзуко. Забыла.

Хиродзи. Или просто побоялась говорить о Такаминэ?! (Пауза.) А что, Аяко все еще такая? (Показывает карандашный набросок женского лица.)

Сидзуко. Очень похоже. Когда ты это нарисовал?

Хиродзи. Совсем недавно. А это – ты.

Сидзуко. Как хорошо!

Хиродзи. Тебе здесь пятнадцать лет. Сейчас, должно быть, ты сильно изменилась…

Сидзуко. Да нет, не так уж сильно.

Хиродзи. А это я сам. Когда был еще зрячим…

Сидзуко. Как же ты смог нарисовать?

Хиродзи. По памяти. Я ведь как наяву все вижу… цвет лица… оттенки, светотени… Но рисовать могу только так. Рисую и не знаю точно, где должны быть глаза, где рот…