Норильское восстание - Евгений Грицяк

И не бойтесь убивающих тело,

души же не могущих убить.

от. Матф. 10.23

Перед нами тот случай, когда автор книги не мог остаться в живых. Возглавить восстание узников сталинского концлагеря означало последний этап.

Играть в жизни свою последнюю роль. С таким сознанием можно было уже не думать о сохранении жизни, а только о разумном ведении дела так, чтобы тебе верили пять тысяч человек, чье достоинство ты защищаешь. Люди, которых ты представляешь, читают твои шаги и питаются твоей уверенностью. Главное — не дрогнуть.

Книга Евгена Грицяка «Норильское восстание. Воспоминания и документы» (Львов, 2004, Изд. НАН Украины, 3-е изд. на укр. языке), объем ее — меньше 90 страниц, говор ит о том, что автор пишет кратко. Но уже с первых страниц вы чувствуете, что это драматическая, психологически насыщенная повесть, в которой четко очерчены характеры и типы лагерного царства. С трудом верится, что автор — юноша из Ивано-Франковской области, кончавший военную школу в штрафбате — на этапах от Карпат до Берлина, а после войны — проходил «дальнейшее искупление вины перед родиной» в ГУЛАГе.

Из этих университетов он вынес умение смотреть смерти в глаза и умение сворачиваться в комок — при самозащите на фронте и особенно при наступлении конвойного сапога.

И кратко реагировать.

— Раздевайся и становись в угол.

Я разделся.

— Год рождения.

— Двадцать шестой.

— Ах ты падла. Молодой, а уже лысый. Что гад, от политики облысел? — и он ударил изо всех сил кулаком в лицо.

— Открой рот!

Мне был известен этот тюремный прием выбивания зубов, и потому я мигом сориентировался и крепко сжал зубы. Удар надзирателя не возымел ожидаемого эффекта.

— Подождите, дайте мне оформить его документы, — остановил надзирателей старшина, дежурный по тюрьме.

Дальше нет ни слова о тайно уважавшем мужество старшине, скрывающем свое отношение за формальной исполнительностью и плавно уводящего обреченного от расправы.

В динамичной повести много емких эпизодов с подтекстом. Отобранный этап «бандеровских головорезов» на пути из Караганды в Норильск должен был пройти сквозь систему заготовленных гиблых мест и скользких провокаций, чтобы в Норильске разместиться для временного использования оставшихся в живых истерзанных и запуганных существ с номерными знаками.

Но расчеты начальства не оправдались. «Человеческий материал» оказался крепче обычного. Эти юноши пришли добро вольцами в УПА и получили закалку в неравной бор ьбе с немецкими оккупантами. Они имели хоро шую школу дисциплины, самоор ганизации и конспирации. Они изведали ад энкаведистских допросов и бесстрашие, с которым воспринимается приговор «к расстрелу», потом с заменой на 25 лет каторги плюс пожизненное поселение в Сибири.