Руки матери - Тимофей Павлович Фадеев

Т. ФАДЕЕВ

РУКИ МАТЕРИ

Рассказ

Перевел В. Муравьев

Утреннее солнце неторопливо, словно нехотя, поднялось из-за зубчатой стены дальнего леса. Его красные, еще нежаркие лучи коснулись верхушек темных, мрачноватых елей и пихт. Длинные тени упали на мокрый, серебристый от росы луг. Сизоватый, невесомо-легкий туман, низко стлавшийся над остывшей за ночь землей между раскидистыми кустами густого тальника, медленно и зыбко заколыхался.

Митя переехал вброд неширокий, с топкими берегами ручей, выбрался на проселочную дорогу, избитую копытами скота, изрезанную тележными колесами.

Голоса и свист мальчишек, гонявших лошадей в ночное вместе с ним, раздавались далеко впереди. Но Митя не спешил их нагонять. Опустив поводья, он ехал шагом, мерно покачиваясь худеньким телом в такт лошадиному шагу. Изредка он взмахивал веткой, отгоняя от босых ног надоедливых комаров.

Мите хотелось спать. Солнце приятно пригревало спину. В безучастной полудреме он не замечал прелести пробуждающегося утра: ни мокрых и блестящих от росы листьев деревьев, ни самой росы, хотя ее капельки, мелкие, словно бисер, то и дело вспыхивали под лучами солнца и, подобно причудливо нанизанным алмазам, сияли внутренним голубоватым светом.

Когда он подъехал к своему дому, солнце уже ярко освещало всю деревенскую улицу из конца в конец.

Митя слез с лошади, закинул поводья за кол деревянной изгороди. Бесшумно ступая босыми ногами, поднялся по прогнившим ступеням крыльца.

С тех пор как отец ушел на фронт, крыльцо заметно осело да и весь дом принял какой-то сиротливый вид.

Младшая сестренка Катька еще спала, разметав по измятой подушке свои длинные волосы цвета спелой овсяной соломы. Не без зависти посмотрел Митя на спокойно спящую сестренку и чуть грустно улыбнулся.

В переднем углу, на столе, покрытом домотканой скатертью, дожидаясь Митю, дымилась легким парком горячая похлебка в алюминиевой миске. Рядом лежали два ломтя ржаного хлеба и выщербленная деревянная ложка. Тут же стояла зеленая эмалированная кружка с уже процеженным молоком утреннего надоя.

Не дожидаясь особого приглашения, Митя сел за стол и принялся торопливо есть завтрак, приготовленный для него матерью.

В это время мать - еще молодая, но изможденная, с выражением постоянной озабоченности на лице женщина, - хлопотала у окна, собирая себе и сыну обед в поле.

В небольшой берестяной пестерь она положила четыре испеченные картофелины, пару луковиц, яйцо и бутылку молока. Краюшку ржаного хлеба она завернула в свой старенький, но чисто выстиранный головной платок и сунула сверток в пестерь: еда для Мити на весь день.