Воробей - Леонид Эгги

Вопреки всему выжившим детям ГУЛАГа посвящается.

Спасенный на Рождество воробей ожил и оказался настолько любознательным и любопытным, что это его через несколько дней чуть не погубило.

Ранним утром мама суетилась у плиты, Леня, проснувшись, сразу полез под топчан, откуда раздавался возмущенный писк закрытого в ящике воробья. Вытащив коробку, мальчишка снял крышку, но спросить, чем воробей недоволен, не успел. Словно камень из рогатки, вылетел он из коробки и, ничего не соображая после темного ящика, влетел в облако пара над открытой кастрюлей.

Леня зажмурил глаза: все, погиб воробей! От печи раздался испуганно-сердитый голос мамы:

– Ты что, дурачок, свариться захотел? Сынок, помести его обратно в коробку.

Открыв глаза, Леня увидел лежащего на полу воробья. Мама закрывала крышку кастрюли, о которую с налету ударился воробышек и со страху упал в обморок. Мальчишка схватил его, сердито выговаривая:

– Ты чуть не замерз для того, чтобы свариться? Иди на место.

Воробья почему-то тянуло к печи, чем он доставлял всем много хлопот и беспокойства. Когда все уходили из дома, а плита была еще горячая, Леня обкладывал ее поленьями, чтобы воробей не ступил лапками на плиту. Тогда он садился на полено и, внимательно осматривая, искал короедов. Он быстро освоился в комнате, чувствовал себя уверенно, но в ящик залезать не захотел. Пытаясь напугать, весь топорщился, раскрывая перья, недовольно чирикал, клевал по пальцам и не давался в руки. Все бы ничего, если бы он не оставлял повсюду после себя следы.

Чувствуя ответственность за поведение воробья, уборку после его грехов Леня делал безропотно. Тряпочка у него всегда была под рукой, чтобы сразу ликвидировать небрежность подопечного.

Воробышек оказался дружеский, компанейский, но в ладони давался неохотно, а когда его все-таки брали, он слегка приседал, поблескивая бусинками глаз, всегда готовый взлететь. Оба любили играть в прятки. Когда Леня, спрятавшись под топчан, замирал, воробышек через некоторое время просовывал голову под спущенное до пола одеяло и говорил на птичьем языке: «Вылазь, я тебя нашел». Ели они почти всегда рядом. Накрошив ему хлеба или картошки на фанерку на полу, Леня ел за столом – и каждый занимался своей порцией, весело переглядываясь. Когда Леня садился к печке, воробышек взлетал ему на плечо, и они долго разговаривали, делясь планами, что они будут делать, когда потеплеет. Оба мечтали о солнышке и травке, на которой будут загорать на берегу Вижаихи, а к середине лета будут ходить есть ягоды. Леня знает места, где даже воробьиная стая все не склюет. Воробышек недоверчиво качал головой: