Жемчужное зерно - Владимир Алексеевич Рыбин

Багровея, словно наливаясь кровью, звездочка импульса на приборе контролера-автомата поползла вверх, подрожала, достигнув середины шкалы, и снова стала сползать и бледнеть. Сигнал поступал с сорок четвертого участка, примыкавшего к морю. Федор выбежал на крыльцо. Испещренная клетками бассейнов огромная лагуна поблескивала миллионами пузырей, шипела и стонала. От нее несло холодом.

"Надо осмотреть этот сорок четвертый", — подумал Федор. Он открыл дверь, чтобы сообщить о своей отлучке на главный диспетчерский пункт, и застыл на пороге: экран видеофона на пульте светился, в его глубине, занимая все пространство, лежал кристалл. Точеный октаэдр поблескивал треугольными плоскостями, вспыхивал искорками цвета переспелого граната с фиолетовым отливом. Казалось, что это никакой не кристалл, а сосуд в форме кристалла, наполненный огненной жидкостью.

— Хороша игрушка? — услышал он измененный динамиком голос жены. — Вот какие подарки приносят женщинам настоящие мужчины.

— Андрей? — догадался Федор, и сердце его упало.

И тут на экране появилось лицо Андрея, сильно изменившееся за годы, пока он его не видел, осунувшееся и бледное, как у большинства космонавтов.

— Здравствуй, дружище! Извини, старина, не удержался. Нашел эту штучку в космическом мусоре и решил подарить Тоне. Ты же знаешь…

Федор молчал, приходя в себя. Ему ли не знать! Семь лет, сколько женат, тщетно борется он с ревностью, стараясь подавить в себе это недостойное чувство, неизвестно с какими генами доставшееся ему по наследству.

Когда-то еще в университете у них сложился классический треугольник: Федор Буренков — Тоня Коновалова — Андрей Карпинский. Андрей был первым щеголем на курсе, к тому же он специализировался по космической технике, и Федор почти не сомневался; что в этом треугольнике ему уготована роль тупого угла. Тоня тоже увлекалась космической техникой, что еще понижало и без того ничтожные шансы Федора. Но судьба любит играть с людьми в жмурки. На выпускном вечере, когда был объявлен многозначительный белый вальс, Тоня демонстративно через весь зал пошла к нему, к Федору.

Через месяц играли свадьбу. Андрей тогда целый вечер просидел молчаливый. А на другой день ушел работать в метеоритный патруль. Ушел, как он говорил, чтобы только оторваться от земли, по которой ходила Тоня. Но так там и прижился, став, как он сам себя называл, небесным дворником…

— Ты чего молчишь? — забеспокоился Андрей.

— Здравствуй, — угрюмо ответил Федор. — Где ты ее взял?