Память - Стивен Кинг

Воспоминания своевольны. Если ты прекращаешь гоняться за ними и поворачиваешься к ним спиной, они частенько возвращаются сами по себе. Так говорит Кеймен. Я убеждаю его, что никогда не пытался вспомнить подробности произошедшего со мной несчастного случая. Есть такое, утверждаю я, что лучше забыть.

Возможно, да только не имеет это значения. Так говорит Кеймен.

Меня зовут Эдгар Фримантл. Раньше я был заметной фигурой в строительстве. В Миннесоте, в моей прошлой жизни. В той жизни я реализовывал американскую мечту, трудился, как проклятый, пробиваясь наверх, и все у меня получилось. Когда «Двойной город» процветал, процветала и «Фримантл компани». Когда обстановка накалялась, я ничего не пытался решить силой. Руководствовался интуицией, и в большинстве случаев она меня не подводила. К моему пятидесятилетию мы с Пэм стоили сорок миллионов долларов. И мы сохранили те чувства, что испытывали прежде. Время от времени я смотрел на других женщин, но никогда не задерживал взгляд. К концу нашего семейного Золотого века одна наша девочка училась в университете Брауна, а другая преподавала в рамках программы обмена с иностранными государствами. Аккурат перед тем, как все пошло наперекосяк, мы с женой собирались навестить старшую дочь.

Несчастный случай произошел со мной на строительной площадке. Так уж вышло. Я сидел в пикапе. Правую сторону моего черепа размозжило. Ребра переломало. Правое бедро раздробило. И хотя в правом глазу зрение сохранилось на шестьдесят процентов (а в хорошие дни и побольше), я потерял практически всю правую руку.

Вероятно, предполагалось, что я потеряю и жизнь, но я выкарабкался. Потом обещали, что я останусь растением, вроде Симпсона-Гомера-в-коме, однако обошлось. Придя в себя, я попал в число тех американцев, которые пребывают в вечном замешательстве, но ушло и это. К тому времени, правда, ушла и моя жена. Стала женой парня, которому принадлежит сеть боулингов. Моей старшей дочери он нравится, а младшая считает его выскочкой. Бывшая жена говорит, что они еще притрутся друг к другу.

Может, да, может — нет. Так говорит Кеймен.

Когда я говорю, что пребывал в замешательстве, то имею в виду, что поначалу я не узнавал людей, не понимал, что произошло и почему меня мучает такая ужасная боль. Сейчас я не могу вспомнить характер и степень болевых ощущений. Я знаю, она терзала меня, но теперь тема эта представляет собой интерес чисто теоретический, вроде фотоснимка горы в