Наш Современник, 2008 № 09 - Владимир Осипович Богомолов, Виктор Фёдорович Боков

После смерти Леонида Максимовича Леонова и Олега Васильевича Волкова - оба немного не дожили до ста лет - в нашем писательском мире на сегодня остались лишь два патриарха: Сергей Михалков, отпраздновавший недавно своё 95-летие, и Виктор Боков, всего лишь на один год отставший от своего знаменитого собрата по перу.

Подумать только - в одно время жили, а какие разные судьбы! У обоих за плечами три эпохи: императорская, генсековская и нынешняя, президентская. Один - из дворянской ветви, опытный баснописец и царедворец, автор трёх ипостасей государственного гимна.

Другой - из крестьянской семьи, познавший коллективизацию, отправленный в тюремном вагоне в Западную Сибирь в тот самый год, когда Михалков заканчивал по воле вождя работу над гимном Советского Союза.

Один - гибкий государственник, подобно Талейрану, необходимый всем владыкам, другой - дитя и поэт русского простонародья.

"Очень рано пробудилась во мне любовь к слову, к народной речи, - вспоминает Виктор Фёдорович Боков, родившийся и выросший в деревне Язвицы, что в двадцати верстах от Троице-Сергиевой лавры, - с четырнадцати лет (это с 1928 года! - Ст. К.) я стал записывать в толстую тетрадь названия лесных и земельных угодий, клички мужиков и баб, частушки и присловья". "Когда родители, случалось, уезжали в гости к родным в другую деревню, приходила к нам домовничать бабка Аграфена. Ей стукнуло тогда 100 лет, но она не падала духом и, укачивая братца Ивана, то и дело пела песни вроде:

Галки, вороны, Все ли здоровы? Двое заболели, Двое околели, В огороде пятый, На колу распятый.

Когда засыпал братец Иван, бабка рассказывала нам сказки про Верли-оку, медведя, который пришёл в деревню за своей ногой, стихи: "Скирлы,

скирды, нога липовая" - наполняли душу, выражаясь словами Пушкина, "поэтическим ужасом". "Огромное влияние на моё поэтическое творчество оказала моя мать Софья Алексеевна Бокова, в девичестве Дёмина. Никто из наших баб лучше неё не пел. Идут бабы с полдён - поют, идут с покоса - поют. Среди голосов высоко и чисто звучит подголосок моей матери. - Соня, завей, завей!

Ну как тут опять не вспомнить свидетельства Пушкина о своей кровной причастности к русской народной песне, о её божественной и естественной простоте, изливавшейся из души его "Аграфены" - няни Арины Родионовны:

Или бури завываньем Ты, мой друг, утомлена, Или дремлешь под жужжанье Своего веретена?