Танцовщица - Русва Хади Мухаммад Мирза

Лакхнау середины прошлого века. Древний восточный город.

Узкие извилистые переулки, вдоль которых тянутся глухие каменные и глинобитные стены, вливаются в улочки пошире, где по обеим сторонам идут сплошные ряды лавок. Это торговые улицы, или базары. Они тоже не очень просторны – местами два небольших экипажа с трудом могут разминуться, зато жизнь здесь бьет ключом. Кричат зазывалы, приглашая прохожих заглянуть в лавки; разносчики расхваливают свои товары; то тут, то там вспыхивает перебранка между покупателем и продавцом.

Торговля идет прямо на улице. Лавки ничем не отделены от нее – лишь пол немного приподнят над мостовой, – и все, что в них есть, можно увидеть, не заходя внутрь. Хозяин восседает на полу у порога – ему рукой подать и до товара и до покупателя. Тут же на виду у прохожих трудятся ремесленники: портные шьют платье, сапожники тачают обувь, медники чеканят и лудят посуду, вышивальщики украшают одежду парчовым узором, ювелиры выделывают серьги, браслеты и ожерелья, писцы составляют документы.

Перед лавками на мостовой расположились торговцы съестным. Огромный медный таз стоит на жаровне, и в нем кипит масло – это варятся разного рода деликатесы из теста, о каких у нас и представления не имеют. Снуют с подносами мальчуганы, предлагая прохожим халву, леденцы, мармелад и прочие сласти. Зеленщик притащил на коромысле пару огромных плоских корзин с овощами, поставил их прямо на землю и сам уселся рядом, подогнув под себя ноги. Тут дымится в котле горячий плов, там разложены разнообразные фрукты. Словом, что бы вам ни понадобилось – одеться, поесть, заключить сделку – идите на базар, и вы найдете все, что душе угодно.

Один из таких базаров в Лакхнау называется Чаук. К обычному шуму торговых рядов здесь примешиваются доносящиеся откуда-то сверху звуки музыки и пения, взрывы смеха, восторженные возгласы. Дома в квартале все двухэтажные, и вторые этажи их заняты главным образом танцовщицами. Солидные отцы семейств и зеленые юнцы стекаются сюда по вечерам, а то и средь бела дня. Одних приводит жажда развлечений и низменных любовных утех, других – искреннее увлечение музыкой, танцами и поэзией. В зависимости от своих интересов и вкусов они могут найти на Чауке и публичные дома и своего рода литературно-музыкальные салоны. Разврат живет здесь бок о бок с настоящим искусством.

Нет ничего удивительного, что в условиях феодальной страны, где единственным призванием женщины считалась забота о доме и детях, где девочкам с ранних лет проповедовалось слепое повиновение сначала родителям, а затем мужу, те из женщин, которые посвящали себя искусству и осмеливались выступать перед публикой, немедленно исторгались из замкнутого семейного круга и попадали в положение отверженных. Не удивительны и общее неуважение к таким женщинам, неверие в их добродетель и проистекающие отсюда грубый цинизм и полная бесцеремонность в отношениях с ними, как с существами заведомо безнравственными.