Бог Кальмар - Ник Поллотта, Фил Фоглио

В лондонской ночи царил клубящийся туман.

Шагнув из экипажа в серую мглу, профессор Феликс Эйнштейн остановился у края тротуара и привычно сверился со стеклянным шариком, который держал в свободной руке. В центре прозрачной сферы находился мумифицированный египетский тарантул. Насекомое не шелохнулось под пристальным взглядом профессора, и тот расслабился, увидев знак того, что никакой злой магии в непосредственной близости нет. Пока, во всяком случае.

Удовлетворенный развитием ситуации, проф. Эйнштейн убрал талисман обратно под свое замечательное шотландское пальто-инвернесс с пристегивающимся капюшоном. Одетый словно банкир с Боу-стрит, Эйнштейн щеголял в этом пальто, под которым скрывался костюм в серую полоску и оксфордский университетский галстук с обязательным пятнышком от овсянки. Лицо профессора, с резковатыми чертами, покрывал густой загар, а серебристая прядь в волнистых волосах почти идеально сочеталась с серебряным набалдашником в виде головы льва на трости черного дерева. Внутренний карман его пальто оттопыривался, выдавая таившийся в нем револьвер «Адамс» тридцать второго калибра, а поперек жилета протянулась золотая цепочка часов с болтающимся на ней в качестве брелока окаменевшим акульим зубом. Из верхнего же кармана жилета выглядывал изящный футляр с многочисленными визитными карточками, на которых стояли только имя, фамилия и адрес владельца, а также несколько десятков носимых им титулов. Настоящей его профессии среди них не значилось.

Уже оборачиваясь к дожидающемуся кэбмену, проф. Эйнштейн вдруг нахмурился, уловив донесшийся из ближайшего здания шум бурного веселья. Это еще что? По квалифицированному мнению профессора, даже мексиканский танец харабе[1] в исполнении отряда зулусских воинов не был бы сейчас более неуместен, чем этот громкий смех, доносящийся из окон первого этажа выделяющегося среди других зданий квартала шикарного пятиэтажного особняка.

За последние несколько недель Эйнштейн заметил, что картина погоды во всем мире неуклонно меняется к худшему: снег в Египте, торнадо в джунглях Амазонки, ярко сияющее солнце в Ливерпуле и тому подобное. Но это были лишь побочные эффекты надвигающегося апокалипсиса.

«Да кто же может смеяться в такое страшное время? – раздраженно спросил себя профессор. – Уж наверное не мои знакомые по клубу! Возможно, туман искажает звуки: где-то далеко идет вечеринка, а кажется, будто веселятся поблизости? Ну конечно, в этом все дело. Как все просто».