Ревность - Валентина Седлова

Я люблю этого мужчину. Когда Он проводит пальцами по моей коже, я тихонько мурлычу, и это максимум, что я могу себе позволить. Все равно: в такие моменты я, безусловно, счастлива. Ведь куда чаще я вынуждена молчать о своих чувствах. Мне это категорически запрещено. Запрещено на первично-генетическом уровне, как волкам — прыгать за флажки охотничьего ограждения и уходить в лес.

Наша любовь — а я точно знаю, что Он любит меня — началась два года назад. Любовь с первого взгляда, с первого касания, с первого единения в немыслимом, катастрофическом ночном полете. Я знаю этого человека как никто другой. Ведь его сердце — это в некотором смысле и мое тоже. Его чувства — мои чувства, его враги — мои враги, и я искренне и страшно ненавижу их. Мне кажется, что если Он скажет мне — убей! — я сделаю это, не задумываясь. Ведь любить для меня — так же естественно, как для Него дышать.

Он — мой первый мужчина, и я горжусь этим обстоятельством. Я досталась ему нетронутой и помню Его радость в предвкушении того дня, когда Он собственными руками лишит меня досадного напоминания о безрадостной и безликой юности. Когда пришло время, Он был предельно деликатен и внимателен ко мне, и единственным чувством, которое испытала я в тот момент, стала свобода. Я ощутила, что отныне мне подвластно все, если надо — взмою в небо и полечу. Любовь этого мужчины поистине окрылила и раскрепостила меня.

В первый же месяц нашего знакомства Он решил, что мне не подходят мои наряды и, перебрав множество вариантов, в конце концов, остановился на коже. Он говорит, что этот материал лучше всего отражает мой характер. Не знаю, Ему виднее. Но мне нравится, как я выгляжу. И я замечаю, какими завистливыми взглядами провожают меня другие мужчины и их подруги.

Чтобы быстрее привыкнуть друг к другу, мы устраивали прогулки по ночной Москве, а по выходным ездили за город на пикники. Нам не был нужен ровным счетом никто, и все расставания, даже вынужденные, воспринимались с болью и слезами: блестящими на донышке глаз у Него и спрятанными глубоко внутри у меня. Постепенно острота первых свиданий притупилась, и сейчас я с тоской вспоминаю, как ждала Его около работы, словно собачонка, которая при виде хозяина от радости пускает лужицу. Нет, до лужиц, слава Богу, дело не доходило, но кричать — да, кричала. Делала вид, что меня толкнул мальчишка-курьер, и истошно вопила, с напряжением вглядываясь в окна его офиса, ожидая, пока там покажется такое родное и любимое лицо. Мне было стыдно, я чувствовала на себе любопытные взгляды зевак, но все равно — кричала. И когда Он выбегал навстречу и с легкой укоризной качал головой, я понимала, что это не всерьез. На самом деле Он не сердится и тоже рад, что я скучаю и жду Его с таким нетерпением.