Газета Завтра 157 (49 1996) - Газета «Завтра»

* Ельцин выздоравливает с такой скоростью, что скоро превратится в Кинг-Конга.

* У Доренко глаза, как кассовые аппараты в пункте обмена валют.

* После визита Черномырдина во Францию русские будут долго ходить в кальсонах.

* Готовится к испытаниям новый российский деревянный танк “Шабад-90”.

* Кучма — политычный пыгмэй.

По приказу больного, с мутными глазами и резиновыми шунтами Верховного выводятся из Чечни две последние боевые бригады. В разбитые стекла уходящих эшелонов врываются дым чеченских шашлыков, автоматные салюты боевиков и едва различимый вой, несущийся над холмами Великой Ичкерии. Это воют и рыдают русские пленные, которых предатели, как и после Афгана, оставляют в земляных тюрьмах. Это стенают русские жители, у которых под стук уходящих эшелонов насилуют дочерей, вырывают коронки у живых стариков. Это харкают кровью чеченцы — легковерные друзья Москвы, чувствуя, как лезвие проникает под третье ребро, останавливаясь в сердце.

Дело Рыбкина торжествует. Говорят, этот маленький, пылкий, как котлетка, человек по часу, перед тем, как ехать в Совет безопасности, выстаивает перед зеркалом, репетируя величие и грозный государственный вид. А вечером, возвращаясь после работы, сам бархоткой перетирает все изящные вещицы, расставленные по огромной, подаренной Ельциным квартире.

В то время, когда он сдувает пылинки с маленького бюста Наполеона — вылитый Рыбкин, только в треуголке — в это время в Анкаре и Баку готовят самолеты с грузом оружия и наркотиков, фальшивыми рублями и взрывчаткой. Сядут в Грозном, когда еще не растает в тумане хвостовой огонь последнего эшелона, и инструкторы — турки — начнут монтаж стартплощадок для ракет “Земля — земля”, нацеленных на Москву и Саратов. И уже не пошлют дивизию ВДВ брать штурмом проклятый аэродром, ибо дивизии к тому времени уже не будет. Остатки российской армии, согласно реформе Кокошина, переформируют в “потешные полки” Петра I, поставят перед памятником Церетели.

Молчат генералы, уныло жуют рукава своих генеральских мундиров.

Молчит разведка, переориентированная на борьбу с оппозицией.

Молчит Невзоров, провозгласивший чеченскую войну своей личной войной.

Ликует “Яблоко”. Ликует “Ликуд”. Ликует якут.

А русские гренадеры чеченской войны, прокопченные, в рубцах и ссадинах, сжимая ободранное о скалы оружие, уезжают из Чечни под “семь сорок”, под виолончель Ростроповича, под икающее от восторга трио Киселева-Сванидзе-Доренко, надетых на пальчики еврейских банкиров.