Желания Элен - Лоуренс Сандерс

Зазвонил телефон. Чарльз Леффертс подскочил, словно кто-то ткнул его под ребра сосулькой.

Из-под простыни раздался голос – приглушенный, яростный:

– Не отвечай.

Он снял трубку.

– Да?

Отрывистый голос.

Он потянулся за окурком своей сигары.

– Кто это?

Под простыней вонзились острые ноготки ему в бедро, а затем отправились в неторопливое путешествие по его телу.

– Смерть от Тысячи Порезов, – голос под простыней звучал глухо.

Из трубки послышалось бормотание.

– Боб! – взревел он. – Боб Крэншоу, бог мой! Как дела?

Голова, обрамленная нимбом из густых светлых завитков, появилась из-под простыни. Два голубых, ничего не выражающих глаза уставились на него сквозь стекла очков в роговой оправе.

– Повесь трубку! – прорычала она.

Голос в телефонной трубке стал взволнованным.

Холодные пальцы безжалостно сжались. Его лицо исказила гримаса боли. Она стиснула его крепко.

– Не могу сейчас разговаривать, Боб, – судорожно выдохнул он, шаря вокруг в поисках зажигалки. – Послушай, старина, давай я позвоню тебе завтра, а там, может, встретимся. Боб, дружище…

Трубка проворчала что-то в ответ.

Он нашел зажигалку. Она не работала. Он потряс ее и попробовал зажечь еще раз. Маленький голубой огонек вспыхнул и тут же погас. Он аккуратно положил окурок сигары обратно в пепельницу.

– Слушай, Боб, – сказал он. – Завтра днем. Я позвоню тебе, старина.

Элен Майли перекатилась через него и подобралась поближе к трубке.

– Топай обратно в постель, белый мальчик, – произнесла она, растягивая слова, как это обычно делают негритянки.

Тишина в трубке была оглушительной.

– Ладненько, – быстро сказал он. – Я позвоню, Боб. Завтра. До скоренького, старина.

– Вот спасибо, – произнес он, повесив трубку и глядя на нее с упреком.

Она разжала пальцы, перекатилась на спину и уставилась в никуда.

– Это был Боб, – настаивал он. – Боб Крэншоу.

– Слушай, оставь эту чушь. Это была одна из твоих назойливых баб. Ты это знаешь, я это знаю, и Господь Бог это знает.

Он выпятил подбородок и посмотрел на нее строго. «Самый настоящий сопляк», – решила она.

– Впредь, – проворчал он, – я был бы очень признателен, если бы ты не манипулировала мною столь непочтительными образом, когда я разговариваю по телефону.

Она села прямо, откинувшись на спинку кровати и обхватив руками свои упругие груди.

– Стервозность, – сказала она тоскливо. – Господи, мне кажется, что я становлюсь стервозной бабой.

– О, моя прелесть, – простонал он. Потом обнял ее и дотронулся своим удивительно проворным языком до ее носа, ушей, розовых сосков и аккуратного пупка.