О текущем моменте №6(30), 2004г. - Внутренний Предиктор СССР

1. Июнь месяц 2004 года останется в истории временем нагнетания революционной ситуации в пореформенной России. И в этом стремлении к дестабилизации объединились казалось бы ранее такие непримиримые силы как марксисты, либералы и даже “патриоты”-государственники всех мастей. Нас тоже многое не устраивает в ситуации, складывающейся в период второго срока президентства В.В.Путина, но мы полностью расходимся в избрании путей и методов разрешения концептуальной неопределённости управления в России. Чтобы определиться с тем, что может дать обществу концептуально определённое управление, в майском «Текущем моменте» на примере сопоставления двух посланий — президента России и бывшего премьер-министра Малайзии — мы впервые показали, как можно правильно (без революционных потрясений) разрешить проблемы концептуально неопределённого управления и выведения страны из кризиса. И первой реакцией на это [1] можно считать публикацию 1 июня в газете “Советская Россия” № 73 «Прогноза» Сергея Телегина, текст которого, по мнению редакции газеты, должен стать альтернативным тексту послания Президента РФ.

Поскольку “Советская Россия” до настоящего времени является своеобразным рупором идеологического отдела ЦК КПРФ, то цитируемые ниже выдержки из “Прогноза” в какой-то мере выражают мировоззренческие сдвиги как среди рядовых членов по-прежнему самой крупной в стране партии, так и в её руководстве.

«Советское обществоведение, принявшее в качестве методологической основы для изучения общества исторический материализм, оказалось несостоятельно. Метод истмата, созданный для описания истории становления современного Запада, не только не позволил объяснить, но даже и верно описать характер русской революции и главные противоречия истории СССР. Это стало одной из причин беспомощности Советского государства на исходе ХХ века, а затем и слабости оппозиции. Это же незнание нашего общества частично объясняет крах конструктивной программы реформаторов.

Положение левых партий сегодня осложняется тем, что новое знание о нашем обществе добыто в ходе разрушения советского строя и поэтому противоречит всему официальному советскому обществоведению. Советское обществоведение исключало саму возможность того, что произошло в СССР, не желало и слышать о том, «чего не может быть никогда», а потому не обладало интеллектуальными инструментами для наблюдения. Это знание даже не может быть выражено на языке КПСС и раздражает тех, кто сохранил верность этому языку. (…)