Конец Земли - Жозеф Анри Рони-старший

Свирепый северный ветер утих. Две недели его зловещий гул наполнял весь оазис печалью и страхом. Над растениями пришлось расставить укрытия из эластичного кремния и поднять щиты против урагана. Наконец оазис начал согреваться.

И Тарг, хранитель большого планетника, ощутил одну из тех внезапных радостей, которые озаряли человеческую жизнь в божественные века Воды. Как еще прекрасны были растения! Они переносили Тарга во тьму времен, когда океаны покрывали три четвертых земной поверхности; когда человек обитал среди источников, потоков, рек, озер и болот. Какая свежесть оживляла бесчисленные породы растений и животных! Жизнь гнездилась везде: с поднебесных высот до бездонных глубин моря! Там были целые степи и леса водорослей, как бывают леса деревьев и равнины трав на суше. Безграничная будущность развертывалась перед всеми существами; человек едва представлял себе тех отдаленных своих потомков, которые будут трепетать в ожидании конца мира. Можно ли было тогда вообразить себе, что агония продлится целую сотню тысячелетий!

Тарг поднял свои глаза к небу, где никогда больше не появятся облака.

Утром было еще свежо, но к полудню оазис накалится.

– Жатва близка! – проговорил про себя хранитель.

Он был смугл лицом; его глаза и волосы были черны, как антрацит, как у всех последних людей, у него была широкая грудь и впалый живот. У него были холеные руки и слабо развитая челюсть; во всех его членах больше чувствовалась сноровка, чем сила. Эластичное и теплое, как шерсть прежних времен, одеяние из минеральных волосков тесно обнимало все его тело; все существо хранителя дышало какою-то кроткой грацией, каким-то пугливым очарованием, запечатлевшимся и в худых щеках, и в задумчивом огоньке его взгляда.

Он засмотрелся на поле рослых злаков и на прямоугольные рощи деревьев, на каждом из которых было столько же плодов, сколько листьев, и проговорил:

– Счастливые времена, щедрая заря жизни, когда растения покрывали всю юную планету!

Так как большой планетник находился на самой грани оазиса и пустыни, то Тарг мог различать печальный ландшафт из гранитов, кремния и металлов и всю грустную равнину, простиравшуюся до самого подножия обнаженных гор, без ледников, без единого стебелька травки, без малейшей горсти лишаев. Оазис с его правильными насаждениями и металлическими поселками в этой мертвой пустыне представлялся жалким пушком.

Таргу чудилось, словно его давила эта необъятная пустыня и эти суровые горы; он печально поднял голову к раструбу большого планетника. Аппарат своею желтой коронкой был обращен к горному проходу. Он был сооружен из аркума и восприимчив, как глазная сетчатка. Но устройство воспринимало лишь дальние ритмы других оазисов и заглушало те, на которые хранитель не обязан был отвечать.