Преступление, достойное меня - Хэл Дреснер

— Арнольд, пожалуйста, отвернись и закрой глаза, — попросил Мистер Камберби.

Я закрыл глаза и отвернулся, чувствуя я лунатиком. И тут же услышал, как мистер Камберби крутит диск, отпирая сейф.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк…

«Шестнадцать вправо» — мысленно отсчитал я.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк..

«Одиннадцать влево» — улыбнулся я злорадно.

Щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк, щелк…

— Двадцать шесть вправо, — непроизвольно вырвалось у меня вслух, но, к счастью, мистер Камберби был почти совсем глухой.

— Ну, все в порядке, Арнольд, — окликнул он. — Можешь поворачиваться.

Я повернулся и обласкал взглядом 110 584 000 долларов, упакованных в аккуратненькие бандерольки. Мистер Камберби педантично добавил еще одну маленькую пачечку. Она, как я знал, доводила общую сумму до 110 708 000 долларов. Потом он закрыл дверцу сейфа, которая захлопнулась с мягким глухим стуком.

— На сегодня довольно, — решил он. — Уже полшестого, так что можешь отправляться. А я еще с часок поработаю.

— Слушаюсь, сэр, — отозвался я и бросил тоскующий взгляд на сейф — он был точно раздувшаяся черная жаба, потом на мистера Камберби, который тоже, в общем-то, был похож на жабу, с трудом ходившую на задних лапах. На самом-то деле мистер Камберби предобрый старичок. Он напоминает мне моего дедушку. А не то я, наверное, тут же, не сходя с места, тяпнул бы его по доброй старой головушке, прокрутил диск сейфа по цифрам, знакомым мне получше номера моей карточки водительских прав, да набил бы тугими пачечками зелененьких бумажные пакеты. Пакеты я заранее припрятал у себя а столе. Теперь их накопилось уже сорок три. Я каждый день приносил по одному с завтраками (мне мать всегда дает одно и то же: салат из тунца и яиц, сандвичи со сливочным сыром и оливками), А там вышел бы на Мэрри-стрит, и кто бы меня в чем заподозрил? Иду, как и все бейнсвилльцы, с покупками домой.

В этом и заключался мой план номер один. На него меня вдохновила первая неделя работы младшим клерком в бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов. Но шло лето, и я отверг этот план, как недостойный меня, и разрабатывать проект поискуснее. Сейчас на пути от стола мистера Камберби к своему я вспомнил план номер один и снова от него отказался.

Контора бейнсвилльской Компании внутренних кредитов и займов помещается в Г-образной комнате с одной-единственной дверью. Даже окон тут нет. Стол мистера Камберби и сейф занимают короткую сторону Г, их закрывает от меня в стены. На длинной стороне — стол мисс Фрэмидж, она тут работает старшим клерком, и ей стукнуло уже, наверное лет сто, не меньше, потом идет мой собственный закуточек и деревянная перегородка (через нее я частенько перескакиваю, тренируясь в ожидании критического момента). За перегородкой стоят две скамейки для посетителей и, наконец, дверь. Кроме того, в конторе понаставлено всяких шкафчиков, полочек да еще водоохладитель, кондиционер воздуха и подставка для шляп. Но проку от всего этого добра для моего плана маловато. И в дальнейшем я перестал наносить их на чертежи. Чертежей я сделал уже штук так шестьдесят—семьдесят.