Парижские могикане. Том 2 - Александр Дюма

— Жила-была на свете принцесса, одаренная необычайной добродетелью и несравненной красотой. Родиной принцессы был Багдад, и жила она в те времена, когда городом правил Гарун аль-Рашид. Отец ее был самым главным генералом и командовал войском халифа. Видя, что дочь его выросла, а войны случаются все реже, стал он просить халифа отпустить его со службы: генерал хотел все свое время посвятить воспитанию Зулеймы.

«Зулейма» в переводе с персидского означает «царица».

Халиф согласился, хотя ему было жаль расставаться с храбрым воином, похвалил генерала за добрые намерения и предложил для воспитания Регины… Прости, сестричка: я хотела сказать «Зулеймы»… предложил для воспитания Зулеймы тех же учителей, что были у его дочери.

Генерал оставил двор, где до тех пор у него были свои апартаменты, и переехал в одно из предместий города, где у него был прекрасный дворец, окруженный, как улица Плюме, цветущими садами.

Туда, в оранжерею, похожую на эту, приходили учителя танцев, рисования, пения, ботаники, астрономии, даже философии. Ведь генерал хотел, чтобы его дочь стала самой образованной принцессой своего времени. Без преувеличения можно сказать: она так преуспела в науках, что в восемнадцать лет была столь же добродетельна и талантлива, сколь и хороша собой…

— Пчелка! — перебила девочку Регина. — Твоя история совсем не интересна, расскажи что-нибудь другое.

— Может быть, моя история не интересна, — заметила Пчелка, — но у нее есть одно достоинство: она правдива, а это главное, не правда ли, господин художник? — продолжала она, обращаясь к Петрусу.

— Я с вами согласен, мадемуазель, — ответил художник; он понял, что Пчелка намекает на какие-то подробности из жизни Регины. — И потому осмелюсь умолять вашу сестру, чтобы она позволила вам продолжить рассказ.

Щеки Регины покраснели под стать камелиям, что цвели у нее над головой.

— А что вы мне подарите, если я стану продолжать? — спросила Пчелка.

— Я вам подарю ваш портрет, мадемуазель.

— Правда?! — обрадовалась Пчелка и захлопала в ладоши.

— Слово чести.

Пчелка обернулась к сестре и протянула к ней обе руки, словно говоря: «Видишь, Регина, у меня нет другого выхода!»

Регина промолчала. Она только отодвинулась вместе с креслом назад, в тень раскинувшихся в гостиной деревьев, словно желая скрыть смущение.

Пчелка, видя, что если Регина не дает своего согласия, то и не запрещает ей говорить, как ни в чем не бывало продолжала свой рассказ.