Черное и белое - Мэрион Зиммер Брэдли

— Эта история стара как мир. Еще Каин убил Авеля, — голос мужчины был тих и печален. — Брат на брата, город на город, племя на племя. История, которая никогда не устаревает.

— Никогда, — эхом отозвалась женщина, — во всяком случае, на Земле.

— Да, на Земле.

Они сидели в комнате единственного дома, оставшегося целым с ТОГО ДНЯ, среди развалин того, что когда-то называлось Гарлем. Прежде здесь был пивной бар. Стены были броско размалеваны, пестрели изображениями женщин в похотливых позах, уже давно ничего не значивших, а зеркало над баром было разбито и мелкие осколки стекла усыпали пол, так что ни он ни она не осмеливались ходить босиком; к тому же из щелей в паркете все еще торчали осколки бутылочного стекла.

Вот уже три месяца они жили здесь — с тех пор, как они нашли друг друга и поняли, что они последние мужчина и женщина в Нью-Йорке, а может быть, и на всем Североамериканском континенте, и, кто знает, может, и на всем земном шаре.

— Я читала про Адама и Еву, — произнесла женщина с коротким горьким смешком. — Но мне никогда и в голову бы ни пришло, что придется сыграть одну из этих ролей. Смех, да и только.

— Не стоит так нервничать! — умиротворяюще произнес мужчина. Он уловил грань, за которой начиналась истерия, которую проще предупредить, чем остановить после того, как она начнется. — Не стоит.

— Кэти, — нежным тоном сказал он, — ты слыхала старую поговорку: «Я бы не женился на ней, даже если бы она была последней женщиной на Земле?»

— О, Джефф…

— Ради бога! — взорвался мужчина и встал, челюстные мускулы под темной кожей напряглись. — Не говори так, Кэти! Ради бога! Дай мне зеркало, если сможешь найти его в этой пустой крысиной норе. Но не говори ТАК!

С глубоко затаенной горечью он сказал:

— Кэти, завтра я останусь здесь и буду жить, если только не сойду с ума и не покончу с собой.

— И я тоже.

— Пораскинь мозгами, Кэти. Я полагаю, эти места были заселены давно. Во всяком случае, наши предки поселились здесь около трех столетий тому назад. Мы с тобой — более-менее цивилизованные люди. И это хорошо, — он разжал кулаки и откинулся в кресле.

— Ты полагаешь, это действительно хорошо? — мягким тоном спросила Кэти. Красные огни над баром — электростанция все еще давала ток — бросили отсветы на ее прекрасные светлые коротко подстриженные, как и у мужчины, волосы, когда она сделала шаг в его сторону. Мужчина взглянул на нее, и на мгновение зажмурился от их красноватого блеска.