Запретная страсть - Шарон Сэйл

Ему страстно хотелось бежать. Но Эндрю Джексон Рул сумел продержаться целых пятнадцать лет в тюрьме строгого режима именно потому, что научился не позволять себе подобных выходок. И он неторопливо подошел к последним воротам, отделявшим его от внешнего мира. Со стороны казалось, будто Джексона вовсе не манил воздух свободы, хотя последний раз он вдыхал его шестнадцатилетним пареньком.

А вот охранник, похоже, нервничал. Что ж, Джексон и сам знал: его здесь считали крутым. Но это уже в прошлом. Главное — он выходит из тюряги живым и более или менее здоровым. Не считая, конечно, шрамов, оставшихся на теле и в душе.

Он совершил всего одно преступление — но такое, которого не прощают ни Господь, ни общество, включая самых отпетых обитателей этого заведения. Так что Джексону Рулу пришлось безропотно признать себя грешником.

И вот наконец они остановились у ворот. Охранник окинул взглядом новенький джинсовый костюм Рула, простую белую футболку и блестящие новые башмаки — подарки от штата Луизиана, — а потом вручил Джексону спортивную сумку со всеми его пожитками.

— Вот, Рул, держи. И не забывай — пиши почаще, — сказал охранник и тут же захихикал над собственной шуткой.

Взяв сумку, Джексон так взглянул на остряка, что тот мигом умолк. Отвернувшись от него, Рул слегка передернулся: на улице стояла палящая жара, в раскаленном воздухе плавился асфальт. Он пристально смотрел сквозь массивные железные прутья решетки и ждал, когда распахнутся ворота. Еще мгновение — и он снова увидит Луизиану.

Ворота начали раздвигаться. У Джексона бешено заколотилось сердце, но он даже не шелохнулся. И вот путь свободен! Не в силах больше сдерживаться он рванулся вперед.

Сегодня, в этот солнечный летний день, Джексон Рул, тридцати одного года от роду, появился на свет Божий заново. Его молодость прошла за высокими стенами тюрьмы «Ангола», но ему удалось уцелеть.

Что же касается его сестры Молли, то ее дела были хуже некуда.

Она была всего на четыре года старше Джексона, но уже успела потерять в жизни все. Ее доктора — они были единственным источником общения Джексона с внешним миром в долгие годы заключения, — так вот они говорили, что она и не живет по-настоящему, а только существует. Ничего удивительного: в новоорлеанской больнице, где Молли провела пятнадцать лет, почти у всех пациентов с головой было неладно.

Тьюника, ближайший к тюрьме городок, стоял на самом берегу могучей Миссисипи. Если присмотреться хорошенько, то и здесь можно было найти следы былого великолепия старого американского Юга. Но конечно, не на этой грязной дорожке, ведущей к автобусной остановке. От луизианской пыли новенькие ботинки Джексона мигом стали грязно-коричневыми. Невесть откуда налетевший ветер — в виде приветствия — взъерошил его длинные, до плеч волосы. Они взметнулись вверх, словно вороново крыло — такие же блестящие и черные…