Валентинка для серой мышки - Евгения Королёва

«Лучшей девушке на свете! М.»

Лена оглянулась, убедилась, что её никто не видит и только после этого крепко прижала к груди маленькое, красное сердечко с заветной надписью. Неужели и в неё кто-то влюбился? Стало одновременно и страшно и волнительно-сладко. Что если прямо сейчас она услышит позади себя звук мягких мужских шагов, почувствует тёплое дыхание на своей шее и уверенные сильные руки обнимут её за плечи? А она? Что сделает она?

Додумать мысль Лена не успела. Романтические грёзы девушки разрушил острый цокот каблучков и вместо таинственного незнакомца в подсобку спустилась Агата.

Лена вздрогнула и поспешно спрятала открытку обратно в сумочку постаравшись придать себе равнодушный вид. Не получилось. Она лишь покраснела ещё сильнее, разозлилась на себя и скрестила руки на груди молясь про себя, чтобы коллега не обратила на неё внимания.

Зря надеялась. Агата остановилась напротив Лены, несколько секунд пристально разглядывала девушку, потом спросила:

— Что это у тебя с лицом? По тебе будто асфальтовый каток прошёлся. Красная как свёкла.

— Душно здесь, — пискнула Лена.

Агата в ответ неопределённо хмыкнула, потянулась к Лене и уцепив девушку за подбородок заставила повернуть лицо к свету.

— Знаешь, Ленка, — с притворной заботой в голосе сказала она, — а мне тебя даже жаль. Это же надо такой уродиться. Вечно красная ходишь. Ты бы хоть тоналкой пользовалась.

Лена молча высвободилась из цепких Агатиных пальцев и проигнорировав её презрительное фырканье начала подниматься по лестнице.

— Хотя, — идя следом за Леной продолжала рассуждать вслух Агата, — тебе никакой тон не поможет. Разве что штукатурка. Строительная.

Знала бы Агата как близка оказалась к истине. Штукатурка Лене действительно пригодилась бы. А ещё мешок цемента, чтобы замуровать змеюку. Лена даже место присмотрела — уютную, крохотную кладовку в которую никто никогда не заглядывал.

— Ты же полное ничтожество. Ни кожи, ни рожи, ни мозгов.

«Можно подумать ты официанткой от большого ума работаешь», — чуть не сорвалось у Лены с языка, но девушка промолчала. Она вообще предпочитала не связываться со своими обидчиками давно смирившись с тем, что в этом неравном бою с треском проигрывает.

Лена ненавидела свой слабый характер, каждый раз ругала себя последними словами, торжественно клялась, что уж в следующий раз она ответит да так, что больше её не посмеют тронуть, но сталкиваясь с хамством вновь покорно проглатывала его. За восемнадцать лет жизни она почти привыкла к такому отношению, почти смирилась. Почти…