Эсклес из сильнейших: Жеводанский зверь - Енотер

Ночь. Светлая ночь. В такие светлые ночи, луна светит так ярко, что можно без проблем наблюдать ночную природу, не имея особого зрения или навыков. Прохладный ветер тонко пронизывает теплое спокойствие оставленное солнцем. В окрестиях деревушки Овернь, что на юге Франции, жизнь уже спит. Самый неуклюжий пастух, давно загнал скот в загоны. Самый ленивый художник, уже давно как отложил кисти. Самый невезучий охотник, давно сыт. Однако…

На окраине холма, где находились самые отдаленные от центра деревни дома, то и дело слышатся стуки и разговоры. На невспаханном поле, снуют две фигуры. Одна маленькая, судя по контуру предмета у нее в руках, с лопатой. Вторая же, стоявшая чуть поодаль, более высокая и, сложив руки на груди, нечто внушавшая фигуре поменьше.

– Ты сделаешь всю работу, что должен был сделать днем! Даже если мне придется стоять тут до утра, я проконтролирую это. Такому ленивому мальчишке как ты, стоило бы дать несколько раз по спине, и оставить без обеда, потому давай быстрее, пока я не уверовал в эти идеи. – Сказала большая фигура и присела на ближайшую каменную ограду, около дороги.

– Говорю же! Днем я был занят, помогая Себастьяну! Я же очень давно говорил, что пойду с ним на охоту… – Оправдывалась маленькая фигура, но нечто отвлекло её внимание, и она загляделась на горизонт.

– Без отцовского разрешения?! Как думаешь, за что ты сейчас наказан? Ты меня слушаешь вообще, куда ты смотришь? – сказала фигура, и тоже повернулась, дабы увидеть что-то, что заметил его собеседник.

С холма, кроме дальних полей и лесов, была видна лишь главная дорога, идущая из деревни. За ней сразу начинался склон, потому она была отлично освещена луной. По каменной кладке, с прямой и уверенной походкой, ничуть не смущенный временем суток, шел человек. По крайней мере – он так выглядел.

Длинные, до плеч волосы, были темного, как душа разбойника оттенка. На плечах висел потрепанный зеленоватый, или же бывший зеленым, плащ, что никак не вписывался в стиль одежды. На человеке была расписанная цветной ниткой, рубашка, оттенков ночной птицы. Кожаный, со стальной пряжкой ремень, держал на нем широкие, темные, рабочие штаны. Сапоги его были темно красными, несмотря на грязь вдоль всей дороги, оставались чистыми и блестящими. Шел он совсем пустым – ни рюкзака, или чего подобного, ни оружия, ни даже фонаря. Дорога вела прямиков в лес, хоть каменная кладка и заканчивалась еще до первых стволов массивных сосен, но выезженная и вытоптанная тропинка, вела далеко в горы.