Мемуар. Часть I - Дмитрий Силин

Я проснулся от неприятного звука будильника. Дребезжащий звук разносился откуда-то снизу. «Что за…» подумал я, нащупал рукой будильник на полу и выключил его. Будильник был старинного типа: механический, с круглым циферблатом и маленькой кнопкой сверху. Уже забыл, когда такой держал в руках. Аппарат умолк и опрокинулся, не удержавшись на ножках от моих неловких манипуляций. Я открыл глаза и не сразу понял, где нахожусь. То что я увидел, когда взгляд прояснился, заставило меня уже специально протереть глаза. Я находился в своей комнате. В своей комнате маминой квартиры. Вся штука в том, что квартиру эту после смерти мамы я сдавал в аренду. Нынешние жильцы там жили уже давно и съезжать не собирались. Да и комната выглядела совсем не так, как я ее им оставлял. Совсем не так. Но не из-за того, что квартиранты навезли туда своих вещей. Скорее наоборот. Появились вещи, которые стояли здесь давным-давно. Те, про которые я даже не помнил, что с ними стало. Например, мой ученический письменный стол. Тот, за которым я выполнял домашние задания в школе, да и в институте тоже. Я его слишком хорошо знал. Обтянутая темно-коричневой тканью столешница, выдвижной ящик под ней и тумба с тремя ящиками справа. Я сразу узнал все пятна на поверхности стола. Я знал, что если открыть выдвижной ящик, то там будет привычный бардак из линеек, ручек, фломастеров, карандашей и прочей канцелярской и разной мелочи.

Комната выглядела слишком знакомо и привычно. Но не мне, почти что пятидесятилетнему мужику, с избытком лишнего веса и целым букетом хронических заболеваний, а…

Кстати… Организм чувствовал себя непривычно. Непривычно легко и свободно. Нигде не тянуло, не ныло, не болело. Вообще. Я бы не обратил на это внимания, ведь хорошее состояние организма мы склонны не замечать. Но последнее время у меня воспалился седалищный нерв и боль преследовала меня постоянно. Она была разнообразной по интенсивности и местонахождению, но была всегда. Если не болело сильно под коленкой, то немного ныла лодыжка. Или в ягодице была тупая боль. Или тянуло заднюю поверхность бедра. По разному больно было ходить, стоять, сидеть и лежать. Я настолько привык к этому за два месяца, что научился засыпать, когда поймаю момент «наименьшей боли» из всего списка. Нередко для этого приходилось немало покрутиться в постели, чтобы принять то положение, которое Его Величеству Нерву сегодня понравится. Просыпался я тоже не по своей воле, а когда нерву это переставало нравиться. Но не сегодня. Нога не болела. Нигде. Даже когда я пошевелил ей. И всё остальное тело тоже.