Проза ночи. Сборник рассказов - Андрей Александрович Гребенкин

На севере Москвы есть большой район со зловещим названием.

Рассказывают, что в глубокой древности здесь совершались жертвоприношения на языческих поганищах, позднее они превратились в глухие пустоши с оврагами, в которые сбрасывали тела самоубийц, проклятых церковью, и ещё здесь были пыточные лаборатории опричников, и пруды с утопленницами, и болота с таинственными огнями, и логова чернокнижников, а после возникло стихийное кладбище для убитых и неопознанных, а потом всё оказалось под зданиями и дорогами, но разве закатаешь в асфальт погибшие души, обречённые вечно бродить, вздыхать и стонать по ночам…

Многие искали здесь дьявольское золото в могилах без крестов или перстень мироздания, повелевающий молниями, многие видели призрак колдуньи Агафьи, пророчащей беду, других пришельцев с того света и разных неописуемых существ, порождённых делами человеческими или влиянием злой планеты Сатурн. Всегда здесь были опасные, бесовские и обморочные места, сводящие с ума даже лошадей.

Но всё это уводит нас в сторону. По словам одного мудрого германца, если долго смотреть в бездну, то бездна начнёт смотреть на тебя. Не будем смотреть в мрачные преисподни, реальны они или вымышлены, а вознесёмся вверх. Просто действие нашего рассказа требует упоминания о районе Останкино, точнее, об одном объекте на его территории. Построенном, правда, на костях. Впрочем, такова была советская архитектурная традиция. И не будем больше упоминать про кости, речь пойдёт о живых.

И о духах больше не упоминаем. Хотя… Главный герой нашего рассказа бесплотен и весьма похож на призрака. Правда, нездешнего, а призрака-гастарбайтера, транзитом пролетавшего над Москвой.

Итак, Останкино. В других местностях ещё может возникнуть спор об архитектурной доминанте: колокольня или дом? мост или памятник? Но здесь всё бесспорно. Здесь – равнина, посреди которой… Взмыла до середины неба и гордо окаменела в окружении облаков небывалая конструкция, настолько огромная, что рухни она – и поднявшаяся пыль закроет солнце, приведя к ядерной зиме, а меломаны всей Евразии целый год вместо музыки будут слышать только гул дрожащей земли, а страна расколется на тех, кто живёт справа или слева от места падения.

Когда в Москве появлялись первые пятиэтажные дома, их называли небоскрёбами, «скребущими небо». Извозчики жаловались, что такие неправдоподобно высокие дома пугают лошадей. На страницах газет раздавались призывы снести наконец эти дерзкие конструкции, обезображивающие окрестности и лишающие соседние дома света божьего.