Дом с несогласными - Самуил Бабин

Петрович залез под кровать и выкатил большую, оранжевую тыкву. Он, улыбаясь ей как старой знакомой, обтер тряпкой и убрал в старый, холщовый солдатский рюкзак. Петрович был пенсионного возраста и все лето проживал на даче, выращивая среднерусские овощи на своих шести сотках. И уже к зиме возвращался в город, в хрущевскую панельную пятиэтажку и то только затем, чтобы продать то, что удалось вырастить, засушить или засолить. Пенсии хватало в обрез на жизнь, а этот дачный заработок он откладывал на черный день и на лекарства. Если огурцы и помидоры не всегда давали хороший урожай, то тыква каждый год вырастала и размером, и количеством, не зависимо от погодных условий. Да и спрос на тыкву в последнее время вырос. Может потому, что народ стал налегать на здоровую пищу, а может по причине быстрого роста цен на продукты, в результате активной патриотической политики властей, но тыквы стали расходиться очень хорошо и особенно в конце октября. Причину этого Петрович понять не мог. Телевизор про это ничего не рассказывал, а вот жизнь упорно шла по своим неведомым законам. И Петрович, следуя сложившимся обстоятельствам, полностью перешел на выращивание тыкв.

Он осторожно надел рюкзак на плечи, вышел из квартиры, и направился в сторону метро, где и находилась его торговая точка.

У входа в метро, уже стояла Сонька со своими механическими котиками. Сонька тоже была пенсионерка, еще старше Петровича, и где-то умудрялась доставать китайских механических котиков, довольно потрепанного вида, похожих на реальных уличных котов. Котики работали от батарейки. Они переминались с ноги на ногу и довольно противным голосом пели «хеппи бездей ту ю…». Они часто ломались, застывая с приподнятой ногой и падали. Тогда Петрович, доставал из кармана отвертку и пассатижи и восстанавливал не хитрый их механизм. По этой причине, Сонька дружила с Петровичем, несмотря на свой сварливый характер.

– Привет. Как дела, – махнул ей рукой Петрович, доставая тыкву из рюкзака и ставя ее на деревянный ящик, который он всегда брал с собой, и использовал как прилавок.

– Рыжий совсем перестал петь скотина, – подтолкнула Сонька рыжего котика, бодро шагающего и издающего шипящие звуки.

– Ладно. Возьму его домой. Посмотрю вечером, – дружелюбно ответил Петрович.

Минут через пятнадцать к нему подошли двое молодых ребят и, не торгуясь, за сто рублей купили тыкву.

– Везет тебе, – закуривая, завистливо пробурчала Сонька. – Чего-то молодежь на тыквы в последнее время падка стала.