В ад и обратно - Хельга Петерсон

«Я буду служить, как собака

У алтаря твоей лжи.

Расскажу тебе обо всех грехах,

Так что можешь точить свои ножи» (c)

Сейчас.

Казалось, чемоданы вот-вот вырвут руки с корнем. Их было два, они были огромные и синие. При желании в них можно было бы сложить дом. Что, в общем-то, и случилось. Конечно, колесики присутствовали, но не на всем пути от платформы до площадки перед железнодорожной станцией чемоданы можно было катить. Лестницы, пороги… Но даже когда они катились по ровным гранитным плитам, приходилось с трудом маневрировать в толпе, выкручивая запястья.

В Бристоле шел дождь. Не сильный, но достаточно мерзкий. Тот, от которого одежда и волосы намокают не сразу, а медленно, постепенно. Потом вдруг понимаешь, что озябли руки и согреть их не могут даже карманы. Два часа назад в Лондоне светило солнце, температура воздуха добралась примерно до двадцати пяти градусов, где ей и положено быть в августе. А потом поезд уехал в Бристоль. И, наверное, в осень заодно.

Зонт-трость покоился где-то на дне одного из синих монстров на колесиках. Красивый зонт, прозрачный купол в раскрытом виде. Но достать его означало вытрясти все свои пожитки прямо перед старинным георгианским фасадом станции. Поэтому Ханна Диана Мастерс просто попыталась обтянуть пониже шорты (не помогло), поднять воротник короткой джинсовой курточки (тоже не помогло), и втянуть голову в плечи.

Она стояла под навесом, глядя на стоянку, цепляясь за два чемодана и не решаясь сделать шаг. Папиного Мини Купера нигде не было видно. Можно было пройти вглубь парковки и посмотреть внимательно, но нехорошее предчувствие уже пробралось под кожу. Диана выпустила ручку чемодана, влезла в карман шорт, вытянула смартфон. Маленький индикатор моргал голубым цветом, оповещая о непрочитанном сообщении. Класс. Она и не услышала, когда оно пришло.

13.14. Папа:

«Машина не завелась, езжай на автобусе или возьми такси»

Этого стоило ожидать. Диана называла Мини Купер развалюхой, в то время как папа поглаживал машинку по капоту и именовал классикой. Классика не заводилась восемь раз из десяти. Но для Макса Мастерса это не было поводом сдать ее на лом.

Диана убрала телефон назад в карман. Вздохнула. Прикрыла глаза и постояла так несколько секунд. Была только середина дня, но Диди уже устала так, будто шла из Лондона в Бристоль пешком все сто двадцать миль. А это еще даже не точка в путешествии, а запятая. Поэтому Диана открыла глаза, шумно выдохнула, как перед прыжком в бездну, и сделала шаг из-под навеса, рванув за собой чемоданы. Запястья и плечи заныли. Опять.