Секрет вертишейки - Георгий Константинович Рудько

Было это в мае, в лесу, когда вовсю цветут первые весенние цветы: медунка, горицвет и подснежники. В небе раздался не очень громкий крик, как мне показалось, пустельги или кобчика. Он повторялся с короткими промежутками. Высоко в небе я увидел двух чёрных коршунов. Их легко узнать по глубокому вырезу на хвосте. У других хищных птиц его или нет, или есть, но небольшой. Явно играя, коршуны делали круги, вплотную слетаясь, но в самый последний момент, когда казалось, что столкновение неизбежно, взмывали вверх или проплывали друг над другом.

И тут я заметил синевато-белую ленту, трепетавшую за одним из коршунов. В бинокль удалось разглядеть, что это кусок обычного медицинского бинта.

Коршун — хищник. Он охотится за больными и слабыми птицами и зверушками. Здоровых и ловких поймать ему не по силам. Вот и выходит, что он, как санитар, очищает лес от опасных болезней. Но зачем коршуну бинт? — удивился я.

Около месяца этот случай не выходил у меня из головы. Пока так же неожиданно я не обнаружил гнездо коршунов на старой осине в том самом лесу, над которым они играли. Расположенное на высоте восьми метров, оно было сделано из толстых палок и веток. Лоток его был выстлан только белым: белые тряпицы, вата, куски зимней заячьей шубки… Тут же лежал и злополучный бинт. На этой своеобразной «медицинской» подстилке покоились два белых яйца величиной с крупные куриные с чуть-чуть красноватым оттенком. На тупом конце — ржавые мазки.

В середине июня в гнезде появился покрытый густым белым пухом птенец с синевато-чёрным, хищно загнутым клювом.

В том же году я нашёл ещё одно гнездо чёрного коршуна, но уже на берёзе. И оно тоже было выстлано белым. Вот ведь какая штука!

В один июньский день решил я понаблюдать за овсянкой-дубровником. По дороге к гнезду я увидел старую талину с дуплом. «Ладно, — подумал я, — дубровник подождет до следующего раза, а сейчас нужно вырубить дупло для вольера».

Талина была толстая. Лёгким топориком я рубил вершину минут двадцать. Обрубив, решил передохнуть и перекусить. Сижу в машине и смотрю в зеркало заднего вида на дупло. Соображаю, как с наименьшими усилиями отделить его от комля и где разместить потом в вольере.

Смотрю и глазам своим не верю: к дуплу подлетает какая-то серенькая птичка. Пригляделся: да это же вертишейка! Осторожно разворачиваюсь, а она, исследуя свежую порубку, не обращает на меня никакого внимания. Вот молча, заглянув в дупло, посмотрела на меня, как на пустое место, и юркнула внутрь. Все это происходило в двух метрах от меня, а задние фонари «Москвича» от талины были всего в полуметре. Через несколько секунд вертишейка выглянула, огляделась и положила головку на край дупла. В лучах заходящего солнца голова ее поразительно походила на змеиную, даже клюва не было видно, а чёрные, маслянистые глаза-бусинки подчеркивали сходство.