Три портрета - Шемякин, Довлатов, Бродский - Владимир Исаакович Соловьев

Владимир Соловьев

Три портрета: Шемякин, Довлатов, Бродский

Первоначально напечатаны в "Новом русском слове", "В новом свете", "Вечернем Нью-Йорке", "Панораме", "Неве", "Московском комсомольце", "Петрополе" и других периодических изданиях по обе стороны океана. Вошли в книги Владимира Соловьева "Роман с эпиграфами. Варианты любви. Довлатов на автоответчике" ("Алетейя", С.-Петербург, 2000), "Три еврея" ("Захаров", Москва, 2001) и в книгу Владимира Соловьева и Елены Клепиковой "Довлатов вверх ногами" ("Коллекция - Совершено секретно", Москва, 2001)

ПУТЕШЕСТВИЕ В МИР ШЕМЯКИНА

Художник в Зазеркалье

Поначалу я испытываю некоторые трудности с выбором жанра. В конце концов останавливаюсь на жанре портрета, а точнее "профиля", как отчеканил блестящий мастер этого рода художественной критики Абрам Эфрос. Интересно, вспоминал ли Эфрос, называя свою книгу "Профили", - "мысли в профиль" одного из братьев Шлегелей? А мне поначалу так и представляется - набросать абрис художника, которого я люблю заочно три с половиной десятилетия, а последние годы, уже здесь, в Америке, сдружился. Пусть не фас, хотя бы профиль.

Однако первая наша встреча произошла в пути, а так уж повелось, что все самое значительное в моей жизни случается в дороге, и самые сокровенные мысли и чувства я доверю "путевой" прозе, будь то рассказ, роман, эссе или исследование. Даже замысел книги о Ельцине возник у нас с Леной Клепиковой во время возвратного путешествия на нашу географическую родину.

На этот раз на нашей старенькой "Тойоте Камри", которую моя спутница ласково называет "тойотушкой", мы отправились в трехдневное путешествие по долине Гудзона. В роскошных владениях Вандербилтов, среди высоких елей и пихт, на усыпанной коричневыми иглами земле, обнаружили с десяток чистейших белых, и еще несколько нашли в трех милях отсюда, на соседней, куда более скромной усадьбе ФДР, как именуют Франклина Делано Рузвельта в Америке, аккурат рядышком с могилой 32-го президента США. В штатном заповеднике Таконик,

по дороге к водопаду, подсобрали еше дождевиков, которыми в России почему-то пренебрегают, хотя в жареном виде у них сладкая и нежная, как крем, глеба, да еще похожих на опята и

так же растущих большими стайками вокруг пней пластинчатых грибов, которые, как выяснилось из справочника, именуются "псатиреллой каштановой" оказались вполне доброкачественные грибы. Плюс дикие шампиньоны, которые куда вкуснее тех, что выращиваются в парниках и продаются в магазинах. Я страстный грибник, и такое расширение грибного кругозора, понятно, веселило мое сердце. Вдобавок виды на Гудзон, гениально воспетый в моем любимом у Стивенсона романе "Владетель Баллантрэ", раскиданные по холмам фермы с силосными башнями и прелестные голландские и немецкие городки со старыми "иннами" и церквами без счету. Это был любезный мне мир, узнаваемый и реальный, а из него, в последний день путешествия, я попал в мир странный, неожиданный, сказочный.