Политика и литературная традиция. Русско-грузинские литературные связи после перестройки - Елена Константиновна Чхаидзе

© Е. Чхаидзе, 2018,

© ООО «Новое литературное обозрение», 2018

Моим ушедшим и живым, моей семье

Идея моего исследования возникла быстро. Основные концептуально-тематические моменты напрямую связаны с моей биографией и географией (Россия, Грузия, Абхазия, Германия). Я отношусь к той большой группе людей, о которых на постсоветском пространстве особо не говорят. Большей частью общество занято поиском и выстраиванием своей постсоветской национальной идентичности и новых путей развития. Пока мы не являемся ведущим предметом культурологических исследований в России, да и в других бывших советских республиках, хотя сама историческая ситуация об этом кричит. А что это за группа? Это люди, сформировавшиеся на стыке нескольких культур и эпох (советской и постсоветской) и пережившие последствия вооруженных столкновений, связанных с перемоделированием карты бывшего СССР.

Предположим, человек родился наполовину русским, наполовину евреем, в детстве смотрел на мир, формировавший его взгляды, сквозь весьма стереотипные категории, принятые в его русском окружении. Например, мы – самые гуманные, великие, умные, несущие добро, защищающие мир, а они – злыдни, враги, чурки, черножопые и т. д. Затем судьба выбрасывает финт: человек попадает в другую культуру, культуру тех, о которых он – не очень просвещенный среднестатистический обыватель – думал как о менее развитом, менее образованном обществе. А на деле выясняется, что их культура древнее, чем твоя; перед тем как что-то сказать, они двести раз подумают, чтобы тебя не обидеть, в чем оказываются тоньше и деликатнее; и отказывать они не умеют, а если приходится, то это весьма болезненный для них процесс, – и многое другое, чего ты недопонимал в силу молодости и отсутствия подсказчиков. И попадаешь в новую культуру в таком статусе, что уже не выкрутиться. Начинаешь учить язык, знакомишься с менталитетом, вникаешь в логику поведения, то есть на протяжении нескольких лет идет процесс изменения и перехода на их сторону. Через какое-то время понимаешь уже и тех и других. И к тем и к другим относишься с уважением, а непонимающим можешь объяснить тонкости ментальности тех народов, в чью среду ты интегрирован. Здесь судьба выбрасывает еще один финт. Твоя семья оказывается свидетелем и жертвой войны, где твои старые, после неудачной попытки усмирить твоих новых, решили пойти на кардинальный шаг – повоевать. Ты и твои новые близкие остаетесь без дома. Отсутствие погибших в семье вроде бы не обостряет агрессию и травму, нанесенную со стороны, но навсегда формируется внутренняя амбивалентность. Душа мечется между