Разведка - Ярослав Маратович Васильев

Приказ прибыть к комполка разбудил Игоря рано утром, только-только успело рассвести. Ругнувшись, лейтенант подумал, что опять поступило какое-то «срочное и важное указание», по которому собирать совещание с комбатами под запись — а сержант-стенографист до завтра уехал с особистом полка в штаб дивизии. Вот и вспомнили, что командир разведчиков, пока занимал должность переводчика полка, тоже стенографировал. А ему бы сейчас отоспаться, с «нейтралки», куда ползали слушать немецких часовых, вернулись только глубоко ночью… Да и погода сегодня чудо, как хороша. Здесь в Новгородчине, недалеко от Балтийского моря, конец февраля — будто дома, под Москвой, март: снег помаленьку таял, превращаясь в кашу, а сверху всё залило густым молоком тумана. Можно не опасаться ни бомбёжки, ни обстрела, ни внезапной атаки. Вот только приказ есть приказ. Игорь наспех побрился, подшил свежий воротничок. Глянул в маленькое зеркало: ничего, сгодится. Даже мешки под глазами из-под очков не очень заметны. А остальное… чёрт с ним, Батя — мужик с понятием, придираться к мелочам не будет.

Судя по всему, Игорь успел в штабную землянку первым. С порога начал:

— Товарищ подполковник! По вашему приказанию лейтенант…

— Вольно, лейтенант. Присаживайтесь.

Света в землянке сквозь крохотное оконце проникало мало, фонарь-«сопливка», который делали из пушечной гильзы, солярки и обрывков портянки, не горел, поэтому ещё одного человека Игорь заметил в углу не сразу. А поняв, кто там сидит, напрягся: полковой особист, Василий Дмитриевич. После комполка, наверное, самый уважаемый у них в части человек. По меркам двадцатилетнего лейтенанта старик, за пятьдесят уже. В Гражданскую воевал, в полк ещё под Москвой пришёл и немало молодых горячих парней своим холодным опытом спас… Вот только должность у него сложная. И если он здесь — разговор будет не из простых и наверняка не очень приятный.

— Вот что, Игорь…

В землянке повисла нехорошая тревога: если комполка обращается не по званию и фамилии, а по имени — дело скверное.

— В штабе дивизии решили выяснить, как мы десять дней назад, — подполковник запнулся, — оплошали.

Игорь сжал зубы, еле сдерживая матерное слово. Остановило только то, что командир, преподававший до войны в университете, к нецензурной брани относился без одобрения. Разобраться! Оплошали! Как будто мало им, что угодили в ловушку с ложным отступлением. Чудом всем полком тогда в немецких окопах не остались, ещё большим чудом «оставленные» противником окопы удержали и держат до сих пор как плацдарм для наступления на город Холм. Вот только цена — уже четыре сотни похоронок и атаки с танками и артиллерией через день… А теперь ещё какие-то гниды с проверкой едут!