Дорога без возврата - Ярослав Маратович Васильев

Писатель Эрих Кестнер в одной из своих книг как-то сказал, что каждый роман должен начинаться с предисловия — как домик начинается с цветника возле крылечка. Вот так же начну я, и предложу поговорить о Средневековье.

Каждый народ стремится иметь корни и потому непременно творит мифы о великих предках. О своём происхождении от богов (или от героев), о великих деяниях пращуров. Даже Соединённые Штаты, которым всего-то от силы два с половиной столетия — и те успели обзавестись мифом про отцов-основателей. Что уж говорить про народы куда более почтенного возраста. Римляне воспевали Ромула и Рема, которые будто бы вели свой род от Геракла, Карфаген возводил своё происхождение к Трое. Ну а жители европейской части Евразийского континента любят вспоминать Средневековье.

Немцы в XIX веке, создавая единое государство из раздробленных княжеств, воспылали тягой к Нибелунгам. Испанцы — «Песнь о Роланде»… список можно продолжить. Не избежали этого и мы, русские. Для нас «доисторическим героическим периодом» стала эпоха Киевской Руси. (Здесь необходимо дать небольшое пояснение. Тогдашние славяне называли государство просто Русью: объединение племён общего языка. Сам же корень «рус» лингвисты возводят праиранскому «белый», и сохранилось слово с эпохи миграции праславян. Термин Киевская Русь появился в истории лишь в XIX веке, чтобы не возникало путаницы между Московской Русью и государством древних славян).

Всплеск интереса к древним героям очень часто совпадает с трудными периодами в жизни народа, ведь из своей исторической памяти и деяний предков мы черпаем силы для борьбы с невзгодами настоящего. Правда, есть в такой мифологии, даже если она создаётся с благими целями, опасность: мы легко можем подменить реальные исторические события выдумкой, особенно если плохо знакомы с настоящей историей. Самый простой пример — былинный князь Владимир Красное Солнышко, который стал собирательным образом двух князей: Владимира Крестителя и Владимира Мономаха. А между этими людьми полтора столетия и два разных мировоззрения недавно крестившегося язычника и христианина в пятом колене. То же самое можно сказать и о том, какими представляют себе многие наши современники живших в XI веке горожан, дружинников и крестьян-смердов. Для сравнения: в сегодняшнем языке «смерд» слово уничижительное, а в XI–XII веках смерд — это крестьянин, зависящий только от князя или воеводы, но, в отличие от холопа или закупа, лично свободный. И поэтому по социальному статусу находившийся лишь на самую малость ниже купца или воина. У многих россиян XXI столетия образ идеализированного предка-славянина в лучшем случае рисуется с Волкодава из одноимённой книги Марии Семёновой. Но ведь она-то, хоть и профессионально занималась дохристианской и раннехристианской эпохой, писала художественный фантастический роман! И вынуждена была многое изменять в угоду канонам именно фантастического романа.