Ошибка Мегрэ - Жорж Сименон

Бывают люди, которым нельзя даже съездить по физиономии, — боишься, что увязнет кулак! Через три-четыре часа после того, как ему поручили дело с улицы Сен-Дени, Мегрэ совершенно выдохся. Таким комиссар бывал в самые свои дурные дни: исполненный отвращения, таящий про себя свои тяжелые мысли — ни один человек на набережной Орфевр не решался в такие минуты заговаривать с ним.

— Вызови мне такси! — буркнул он мальчишке-рассыльному.

И когда он следовал за «клиентом» по коридорам, по лестнице, по двору, по тротуару, и в самом деле казалось, будто комиссар держит ведомого пинцетом.

— Улица Сен-Дени, 27-бис.

Он подобрал полы пальто, чтобы случайно не коснуться своего спутника.

А тот, надо сказать, даже не имел прежде ни одной судимости. Его досье оставалось девственно чистым. Он занимался коммерцией. Это был мужчина лет сорока пяти, одетый прилично, хотя и без особого шика. Костюм, не слишком новый, был довольно хорошо пошит; серое ратиновое пальто носилось никак не более года.

Людей подобной внешности часто встречаешь в деловых кварталах, продают ли они электрические пылесосы или заключают договоры об оптовых поставках.

Его звали Эжен Лабри. Француз по крови, он родился в Каире или Порт-Саиде. Он был толстый. Темные глаза его блестели. Он явно заискивал перед комиссаром.

— Прошу вас, господин комиссар, проходите первым.

А Мегрэ бормотал сквозь зубы:

— Грязный тип!

Он предпочел бы возиться с одним из тех мальчишек, испорченных блатным романтизмом, которые в один прекрасный вечер «опускают» консьержку или грабят уличную торговку. Он с удовольствием обсудил бы детали последнего дела с настоящим взломщиком, досконально знающим свое ремесло и не чуждым профессиональной гордости…

Но перед ним был осведомитель, шпик, маленькая трусливая гадина — и человечек этот, лебезящий перед ним, почти ничем не отличался от обычного буржуа.

Перед ним был владелец особой книжной лавки на улице Сен-Дени — и это само по себе говорило о многом.

Книжная лавка, находившаяся между колбасным магазинчиком и парикмахерской, была закрыта, и Лабри открыл железную штору своим ключом. Помещение было узким и уходило вглубь, словно коридор. Витрина, шириной не более метра, использовалась на все сто: там располагалась полная коллекция книг с многообещающими заголовками, в кричащих обложках — такие книги заворачивают в целлофан, чтобы еще более подогреть любопытство.

Было пять часов вечера — в это же время накануне и разыгралась трагедия. Толпа запрудила тротуары, люди сновали взад и вперед, неся пакеты с продуктами, мчались мимо такси — и никто ни о чем не догадывался…