Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме - Ханна Арендт

.

В оформлении обложки использован настенный рисунок из детского барака в Освенциме.

В оформлении книги использованы иллюстрации словенского архитектора и художника Бориса Кобе (1905–1981), бывшего заключенного концентрационного лагеря Дахау.

«Представленный Арендт анализ соблазнительной природы зла не может не тревожить. Мы предпочитаем думать, что те, что вносят в мир такой ужас, отличаются от нас и что подобные крайности — большая редкость. Но история таких народов, как евреи, курды, боснийцы, коренные жители Америки — список этот можно продолжать и продолжать, — предполагает, что это зло вполне обыденно. Представляя нам Эйхмана как самого обыкновенного маленького человека, Арендт показывает, на сколько на самом деле тонок налет цивилизованности».

Amazon.com

«Похоже, пророчество Ханны Арендт сбывается: происхождение такой проблемы, как зло, становится основной темой европейской интеллектуальной жизни. Шестьдесят лет назад Ханна Арендт высказывала опасение, что мы не будем знать, как говорить о зле, и потому никогда не постигнем его значения. Сегодня мы постоянно говорим о “зле” — но результат остается прежним: мы упрощаем его смысл».

Тони Джадт

The New York Review of Books

«Блестящее и волнующее исследование характера Адольфа Эйхмана и суда над ним».

Стивен Спендер

The New York Review of Books

Вышедшая только что по-русски книга Ханны Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме» о процессе 1961 года над «архитектором Холокоста» давно стала классикой политической мысли XX века. Это не «чрезвычайно дотошное исследование» Холокоста (как заявляет издательская аннотация). Арендт написала не исторический труд, а подробное, разделенное на множество случаев и примеров, рассуждение о причинах — прежде всего политических — того, почему люди отказываются слышать голос совести и смотреть в лицо действительности. Герои ее книги делятся не на палачей и жертв, а на тех, кто эти способности сохранил, и тех, кто их утратил.

Жесткий, часто саркастический тон книги, отсутствие пиетета к жертвам и резкость оценок возмутили и до сих пор возмущают многих.

Арендт пишет о немцах — «немецкое общество, состоявшее из восьмидесяти миллионов человек, так же было защищено от реальности и фактов теми же самыми средствами, тем же самообманом, ложью и глупостью, которые стали сутью его, Эйхмана, менталитета». Но так же беспощадна она и к самообману жертв и особенно к тем, кто — подобно части еврейской элиты — из «гуманных» или иных соображений поддерживал этот самообман в других.