Когда кому-то требовалось описать Одисйотль, обычно хватало одного слова — «серый». Не в том смысле, что город был ничем не примечателен — крупнейший порт северного архипелага, как-никак — а в самом что ни есть буквальном. Под вечно серым, облачным небом высились здания из серого камня, тянулись покрытые серым асфальтом дороги, серые волны бухты бились о серые бетонные причалы. Когда начинался дождь ко всему этому прибавлялись косые серые струи, хлещущие из туч. Единственным исключением оставались, как ни странно, автомобили. Возможно, это был неосознанный протест горожан — но в Одисйотле очень любили машины яркой раскраски. Рубиново-красные, салатово-зелёные, ультрамариновые авто заполняли главные трассы в часы пик, отчего те обретали схожесть с пёстрыми лентами, какими принято перевязывать подарки на праздник. Чёрная полицейская машина среди них выглядела неуместно — словно кусок угля, брошенный в груду самоцветов.
Сиги Хоффмайнен, как старший инспектор, сидел за рулём. Перелистывать бумаги, выданные перед самым отъездом, он доверил молодому напарнику.
— Всё прочитал? — спросил Сиги, не отводя взгляда от дороги. Несмотря на включенную сирену, не все водители спешили уступить путь, потому приходилось быть начеку. Не хватало ещё подкинуть работёнки коллегам из дорожного патруля.
— Ага, — буркнул напарник, Лейф Бьярнисон. Парень получил значок инспектора совсем недавно, и пока относился к своей работе с большой серьёзностью. Сейчас он перетасовал уже прочитанные листы, чтобы взяться за них повторно.
— Значит, имеем — труп эльфа-иностранца на нашем лайнере и в нашем порту. Какие подробности?
— Не так много, — вздохнул Лейф. — Покойник — некто Хоэлмар Виктор Аурэлисон. Профессия — сказитель. Вы не знаете, что это такое?
— Первый раз слышу, — качнул подбородком Хоффмайнен. — Но судя по тому, что труп в каюте первого класса — работёнка прибыльная. Ещё?
— Патрульные прибыли первыми, осмотрели место преступления. По телефону сообщили, что похоже на самоубийство.
— Да, мнение парней в фуражках очень ценно для нас, — фыркнул старший инспектор, перестраиваясь в левый ряд. Выключив сирену, он свернул к порту.
Океанский лайнер «Корона льда» высился над причалом подобно чёрно-белой скале. Такие можно увидеть в фьордах — когда снег покрывает всю верхнюю половину скалы, но не может удержаться на гладких камнях ближе к воде. Нос судна украшала «рогатка» из флагштоков — на одном вяло реяло родное знамя королевства, на другом также неохотно, как бы с ленцой плескал полосатый флаг Народно-Демократической республики. Лайнер курсировал между Одисйотлем и Эльвартом еженедельно, и учитывая сложные отношения двух стран, такой жест вежливости был практически необходим. Прямо на пирсе стояла чёрная патрульная машина, украшенная алой мигалкой и белой надписью «Полиция» вдоль борта. Мимо неё таскали какие-то ящики рабочие-людрийцы. Этих малорослых, худощавых людей-ящериц в городе было много, но за пределами порта увидеть их практически не представлялось возможным. Потому Лейф уставился на них с интересом, а вот его старший товарищ — с неприязнью. Два десятка лет назад инспектор Хоффмайнен успел поучаствовать во Второй Восточно-Людрийской войне сержантом лёгкой пехоты, потому вид прямоходящих ящеров вызывал у него не самые приятные воспоминания о сырых лесах, полных ловушек и недружелюбных аборигенов.
