Вавилонское время - Игорь Юрьевич Маранин

— Ты ешь, ешь! — приговаривала Авдотья, суетясь у стола. — Квас у меня знатный вышел, нигде в округе такого не сыщешь. После зимы окрошка — первейшее блюдо для русского человека, так меня бабушка-покойница учила.

По возрасту Авдотья сама уже была бабушкой: собирала волосы в пучок на затылке и юбки носила длинные, бабьи. Но голос и движения остались плавными, женственными и сильно молодили её, а ямочки на щеках и лёгкий характер привлекали внимание не только ровесников, но и мужчин помоложе. Лет семь назад она овдовела и стала сдавать одну из комнат на постой, тогда я и въехал в этот удивительно уютный дом с видом на Волгу. Постоялец я хороший — большую часть года дома не бываю, оплачиваю же за весь, очень уж мне нравится это место. Правда, и Авдотья цен не задирает да ещё накормит-напоит, одежду постирает, добрым словом ободрит да в церкви за тебя свечку поставит. Может, её молитвами и жив пока.

— Воля твоя, хозяюшка, — я пододвинул к ней опустевшую тарелку, — от добавки не откажусь. Но вы не стесняйтесь, выкладывайте, зачем позвали — не стоит ждать, пока я наемся.

Завладев тарелкой, хозяйка наполнила её мелко покрошенной смесью огурцов, редиса, хрена, зелени, яиц и колбасы, залила всё ароматным янтарным квасом и вернула мне. С просторной веранды, где мы сидели, открывался живописный вид. В этот момент по реке чапал колесом пароход с дымящейся трубой, преодолевая силу текущей навстречу воды, а вниз по течению из костромских и тверских лесов шли на юг плоты, сбитые из срубленных сосен.

— Стефан, сколько ты возьмёшь, если в Пермь идти придётся?

Я отложил ложку и задумчиво потёр переносицу. Обижать хозяйку не хотелось, но труду своему цену знать надо, узнают другие — сядут на горб и хворостиной до самой Америки погонять будут.

— Меньше десяти не возьму. Плюс дорожные расходы отдельно.

— Хорошую ты мне скидку сделал, — кивнула головой Авдотья, словно всё еще принимала какое-то трудное для себя решение. — Правда, и таких денег у меня нет. Зато есть кое-что другое.

— И что же?

Хозяйка вынула из кармана записную книжку и достала оттуда аккуратно вырезанный прямоугольник бумаги размером со спичечный коробок. В центре его располагался отпечатанный типографским способом чёрный квадрат.

— Что это?

— Я не знаю, — ответила Авдотья.

До первой границы я добрался с больной головой: в зелёном вагоне третьего класса с высокими фаянсовыми пепельницами было шумно и накурено. Народ ехал с ярмарки, оттого старенький поезд (латаный-перелатаный за последние пятьдесят лет) был забит до отказа.