Ночные видения в деревнях - Жорж Санд

Если я скажу, что не верю этим видениям — я солгу. Я их никогда не видал — это правда: я бывал в деревне во всякие часы ночи, бывал один и в компании великих трусов и, за исключением нескольких безобидных метеоров, каких-нибудь старых фосфорических деревьев и некоторых других явлений, не придающих природе плачевного вида, никогда не имел удовольствия встретить какой-нибудь фантастический предмет и рассказать, как очевидец, какую-нибудь историю о выходце с того света.

Однако же я не из числа тех, кто говорит о сельском суеверии: ложь, глупость, действие страха. Я просто говорю: обман зрения или внешнее явление, неразрешенное и непонятое. Но для этого мне не нужно верить ни в колдунов, ни в русалок. Рассказы о колдунах, фантастическое объяснение так называемых ночных видений — это поэма, порожденная сельским воображением. Но факт существует, факт совершается, и все равно, будет ли он видением в воздухе, или только в глазах, его усматривающих, — он все-таки предмет, действительно и логически воспроизведенный, как отражение предмета в зеркале.

Разве аберрации чувств объяснимы? Разве они объяснены? Я знаю только, что они доказаны; несправедливо было бы утверждать, что они — единственно дело страха. Во многих случаях это справедливо, но есть исключения неоспоримые. Люди хладнокровные, испытанной смелости, поставленные в такие обстоятельства, в которых, кажется, ничто не могло действовать на их воображение, даже люди просвещенные, ученые, знаменитые, имели видения, которые не потрясли ни их рассудка, ни здоровья, и, однако же, они не могли не ощутить в себе какого-то волнения.

Между многими занимательными сочинениями, написанными об этом предмете, необходимо упомянуть о сочинении доктора Бриерра де Боамон, который по возможности хорошо анализирует причины обмана чувств (hallucination). В круг этих серьёзных трудов я внесу только одно полезное замечание: это то, что человек, ближе живущий к природе, дикий, а за ним крестьянин, более расположен и более подвержен явлениям обмана чувств, чем люди из других классов. Конечно, невежество и суеверие заставляют его принимать за сверхъестественные явления простые аберрации его чувств; но, повторю, их не всегда порождает воображение: оно только объясняет ему эти явления по-своему.

Первоначальное воспитание, сказки в сумерках, страшные рассказы кормилиц и бабушек, — располагает ли всё это детей и даже взрослых к восприятию этих впечатлений? Полагаю, что так; но не полагаю, чтобы самые простые понятия об элементарной физике и насмешка могли изгнать из деревень эти так называемые предрассудки.