Нос - Николай Васильевич Гоголь

— Сегодня я, Прасковья Осиповна, не буду пить кофе, — сказал Иван Яковлевич, — а вместо того хочется мне съесть горячего хлебца с луком. (То-есть Иван Яковлевич хотел бы и того и другого, но знал, что было совершенно невозможно требовать двух вещей разом, ибо Прасковья Осиповна очень не любила таких прихотей). «Пусть дурак ест хлеб: мне же лучше», подумала про себя супруга: «останется кофею лишняя порция», и бросила один хлеб на стол.

Иван Яковлевич для приличия надел сверх рубашки фрак и, усевшись перед столом, насыпал соли, приготовил две головки луку, взял в руки нож и, сделавши значительную мину, принялся резать хлеб. Разрезавши хлеб на две половины, он поглядел в середину и, к удивлению своему, увидел что-то белевшееся. Иван Яковлевич ковырнул осторожно ножом и пощупал пальцем: «Плотное!» — сказал он сам про себя, — «что бы это такое было?»

Он засунул пальцы и вытащил… нос!.. Иван Яковлевич и руки опустил; стал протирать глаза и щупать: нос, точно нос! И еще, казалось, как-будто чей-то знакомый. Ужас изобразился на лице Ивана Яковлевича. Но этот ужас был ничто против негодования, которое овладело его супругою.

— Где это ты, зверь, отрезал нос? — закричала она с гневом. — Мошенник! Пьяница! Я сама на тебя донесу полиции! Разбойник какой! Вот уже я от трех человек слышала, что ты во время бритья так теребишь за носы, что еле держатся.

Но Иван Яковлевич был ни жив, ни мертв: он узнал, что этот нос был ни кого другого, как коллежского асессора Ковалева, которого он брил каждую среду и воскресенье.

— Стой, Прасковья Осиповна! Я заверну его в тряпочку и положу в уголок; пусть там маленечко полежит, а после я его вынесу.

— И слушать не хочу! Чтоб я позволила у себя в комнате лежать отрезанному носу!.. Сухарь поджаристый! Знай умеет только бритвой возить по ремню, а долга своего скоро совсем не в состоянии будет исполнять, потаскуша, негодяй! Чтобы я стала за тебя отвечать полиции?.. Ах, ты, пачкун, бревно глупое! Вон его! вон! Неси, куда хочешь! Чтоб я духу его не слыхала!