Homo sacer. Суверенная власть и голая жизнь - Джорджо Агамбен

У древних греков не было одного слова для обозначения того, что мы обычно имеем в виду, когда говорим «жизнь». Они пользовались двумя словами, восходящими к одному этимону, но различными семантически и морфологически: zoé, означавшим сам факт жизни, общий для всех живых существ (будь то животные, люди или боги), и bios, указывавшим на правильный способ или форму жизни индивида либо группы. Ни Платон, говоря в «Филебе» о трех родах[1] жизни, ни Аристотель, отличая в «Никомаховой этике» созерцательный образ жизни философа (bios theôréticôs) от жизни для наслаждений (bios apolausticôs) и от государственного образа жизни (bios politicos[2], никогда не воспользовались бы словом zoé (имеющим, что характерно, только форму единственного числа) по той простой причине, что для них обоих предметом рассуждения была никоим образом не простая природная жизнь, но именно характер жизни, конкретный образ жизни. Конечно, применительно к Богу Аристотель может говорить о zoé ariste cai aidios, самой лучшей и вечной жизни[3], но лишь для того, чтобы подчеркнуть тот небанальный факт, что и Бог тоже является живым существом (так же как в аналогичном контексте он весьма нетривиально использует термин гое для обозначения мыслительного акта), однако говорить о zoé politicos афинских граждан было бы бессмысленно. Это не значит, что античному миру было чуждо представление о том, что природная жизнь, простая zoé как таковая, является благом сама по себе. В одном отрывке «Политики», упомянув о том, что целью города является жизнь, согласованная с идеей блага, Аристотель, напротив, с превосходной ясностью выражает эту мысль:

Это (жизнь, согласованная с идеей блага) по преимуществу и является целью как для объединенной совокупности людей, так и для каждого человека в отдельности. Люди объединяются и ради самой жизни, скрепляя государственное общение: ведь, пожалуй, и жизнь, взятая исключительно как таковая, содержит частицу прекрасного (catà to zen auto mônon), исключая разве только те случаи, когда слишком преобладают тяготы (catà ton bion). Ясно, что большинство людей готово претерпевать множество страданий из привязанности к жизни (zoé), так как в ней самой по себе заключается некое благоденствие (euemeria) и естественная сладость[4].

Однако в античном мире простая природная жизнь исключена из polis[5] как такового и в качестве жизни чисто репродуктивной четко ограничена пространством