Военная держава Чингисхана - Роман Петрович Храпачевский

«Монголо-татарское иго» — кто не помнит этих слов из учебника еще младших классов? Так или иначе, но это понятие известно всем. Более того, в последние годы иго поминают все чаще— одни его проклинают, почитая в нем причины всех бед нашего народа, другие считают его благом, третьи отрицают самоё его существование, четвертые находят свой политический интерес в поисках истоков государственности своего народа в монголах или татарах, пятые, шестые… Молено продолжать до бесконечности этот перечень. Одно ясно и неоспоримо — уникальность такого явления, как мировая империя монголов, которая была создана Чингисханом и его ближайшими преемниками. Личность Чингисхана сама по себе тоже вызывает громадный интерес, о нем пишут и знаменитые ученые, и авторы бульварных романов, снимают фильмы — как строго исторические картины, так и просто незатейливые боевики.

Для русского человека и — шире — для людей, живущих на территории России и бывшего СССР, период существования Монгольской империи — неотъемлемая часть их истории. Оцениваться он может по-разному, но его значение было решающим для судеб народов нашей Родины. Да и с точки зрения всемирно-исторической империя, протянувшаяся от берегов Желтого моря на востоке до берегов моря Адриатического на западе, от полярной тундры на севере до бассейна Инда на юге, которую населяли сотни миллионов человек, и притом созданная народом численностью едва в 1–1,5 миллиона человек, явление просто беспрецедентное. Беспрецедентным представляется и другое обстоятельство— эта империя включила в себя почти все развитые цивилизации того времени: Китай, почти весь мусульманский мир, Русь и часть Восточной Европы. Такое положение создавало возможность вести практически на всей территории евразийского континента не только обмен товарами, но и обмен людьми, знаниями и идеями, в том числе религиозными. Просто поразительными по своим возможным последствиям для стран и народов Евразии представляются такие ситуации, когда западноевропеец управлял густонаселенной китайской провинцией, китайский ученый-конфуцианец был министром у «ильхана Ирана и Ирака», а мусульманский баскак или «численник»-битекчи сидел на Руси. Скорее всего, мы так и не осознаем до конца все те следствия монгольского владычества, которые реализовались в итоге завоевания Чингисханом и его наследниками большей части тогдашней Ойкумены. Если точнее — мы, видимо, пользуемся повседневно наследием той эпохи, но не задумываемся, откуда и что к нам пришло, или, наоборот, бездумно употребляем расхожие штампы наподобие «татарщины» и «азиатчины».