Власть четырех - Эдгар Уоллес

Эдгар Уоллес написал 180 романов и ни разу не повторился в сюжете. Интересен вопрос — сколько всего существует сюжетов? Общепринятой считается система, которую Ж. Польти предложил для драматургии, различая всего 36 сюжетных линий, к которым сводятся все на свете пьесы (а значит, и все на свете жизни). Переплетения этих тридцати шести нитей и плетут причудливую паутину судьбы или книги. Кстати, Аристотель тоже писал о 36 сюжетах драмы, интересно было бы сравнить. Мыслится также колода из 36 карт, случайный генератор страстей, к которому драматург или просто детективщик обращается за новым поворотом романа. Но полно томить читателя, вот полный список (цит. по: Луначарский А. В., Тридцать шесть сюжетов, журнал «Театр и искусство», 1912 г., N 34):

1. Преступление любви

2. Бесчестие любимого существа

3. Любовь, встречающая препятствия

4. Любовь к врагу

5. Честолюбие

6. Борьба против бога

7. Неосновательная ревность

8. Судебная ошибка

9. Угрызения совести

10. Вновь найденный

11. Потеря близких

12. Мольба

13. Спасение

14. Месть, преследующая преступление

15. Месть, близкому за близкого

16. Затравленный

17. Внезапное несчастье

18. Жертва кого-нибудь

19. Бунт

20. Отважная попытка

21. Похищение

22. Загадка

23. Достижение

24. Ненависть между близкими

25. Соперничество между близкими

26. Адюльтер, сопровождающийся убийством

27. Безумие

28. Фатальная неосторожность

29. Невольное кровосмешение

30. Невольное убийство близкого

31. Самопожертвование во имя идеала

32. Самопожертвование ради близких

33. Жертва безмерной радости

34. Жертва близким во имя долга

35. Соперничество неравных

36. Адюльтер.

Опытные люди говорят, что многочисленные попытки дополнить этот список ни к чему не приводили. Правда, Эдгар Уоллес придумал свое «колесо сюжетов», рулетку со 100 делениями, каждому из которых соответствовал сюжетный ход, вроде «Он ее убивает», «Она пишет письмо», «Сгорел дом», «Пришло письмо с плохой новостью», «Пришло письмо с хорошей новостью» и т. д.

Любопытна была бы и аналогия с Юнговскими архетипами, которые суть штампы, типовые персонажи и отношения «коллективного бессознательного» человечества («учитель и ученик», «вождь», «колдун», «тюремщик и заключенный» и сколько угодно еще — Юнг так и не удосужился составить хоть приблизительный список).

Проблема в том, что и Уоллес, и многочисленные его подражатели описывали не столько сюжет, сколько некие «триплеты субъект-предикат-объект», на основании которых сегодня строится «универсальная» модель описания метаданных RDF. Для сюжетности и картам Польди, и Уоллесовским рулеткам недостает определенности в линии развития.