Русский генофонд на Русской равнине - Елена Владимировна Балановская, Олег Павлович Балановский

Друзьям юности — Моби Дику и Джонатану Ливингстону

Этнический ареал русского народа на протяжении столетий неуклонно расширялся, включая в себя сначала окраины Восточно-Европейской равнины, а потом Урал, Сибирь, Кавказ и многие иные отдаленные территории. Но популяции, сформировавшиеся исторически недавно в результате переселений или смешений, мало информативны для понимания этногенеза и истории становления русского генофонда. Если мы хотим заглянуть в прошлое, то намного важнее проследить историю

Аналогично и М. В. Битов, изучая антропологию Русского Севера, охватывал лишь те территории, которые были колонизированы в хронологических рамках XII–XVII веков от Уставной грамоты Святослава Ольговича 1137 г. до окончания значительных массовых передвижений русского населения XVII века [Вотов, 1997].

Я русский, не потерплю, чтобы меня теснили эти господа

А. В. Суворов

С детства всем понятен смысл слов: русский, нерусский, китаец, швед. Мы можем представить образ человека определённой национальности, его привычки, его песни.

Например, в Кремлёвский полк набирают солдат физически крепких, высоких и русской внешности. Отцы-командиры успешно решают задачу отбора солдат.

Наука, раздробленная на слабо связанные области, до недавнего времени затруднялась дать ответ на вопрос: «кто такие русские». Мало того, однажды на слушаниях по русской культуре в Государственной думе выступил директор института этнологии и антропологии им. Н. Н. Миклухо-Маклая и заявил, что русских никаких нет, а есть только русскоговорящие; остался мол только русский язык как средство межнационального общения. Этот русскоговорящий «господин» целый час пытался доказать русским, что их нет. Надо заметить, что его теория разошлась с практикой уже на заседании: «господин», который вёл слушания, как выяснилось, хорошо различал русских и нерусских — ни одному русскому слово он не дал.

Подобная позиция не нова. Культура и наука стали в XX веке областями, куда назойливо внедрялись, сначала среди ученых, а затем и в общественном сознании, политически заказанные мифы. Особенно досталось при этом русской истории и культуре. Так, в 1920-е годы РАППовцы (Авербах и Ко) доказывали, что русской литературы не существует, а если даже она всё-таки есть, то её надо «сбросить с корабля современности». Параллельно с РАППовцами трудились их достойные коллеги «историки-марксисты», доказывавшие, что не существует русского народа, а если даже он всё-таки есть, то это финно-угры, скифы, татары, кто угодно — только не славяне и не русские. Например, некогда знаменитый «воинствующий историк-марксист» М. Покровский заявлял: «в