Беседы о живописи монаха Ку-гуа - Шитао

В далекой древности не было правил и предельная простота не рассеивалась. Hо когда предельная простота рассеялась, были установлены правила. Hа основе чего они были установлены? Hа основе живописи великого единства.

Основа живописи великого единства в многообразии бытия, корень ее в бесчисленных образах, которые раскрываются во время работы в душе художника; образы скрыты в художнике, но современники этого не знают. Вот почему правила живописи великого единства устанавливаются самим художником. Установленные правила живописи великого единства — это есть правила, созданные на основе отсутствия правил, это множество правил, пронизанных существующими правилами.

Живопись следует сердцу. Живопись — это красивое переплетение гор и вод, людей и предметов, это характер и особенности птиц и животных, трав и деревьев, это нормы — образцы беседок и прудков, вышек и башенок. Если художник еще глубоко не вник в принцип живописи великого единства, то он полностью исказит внешний вид ее и в конце концов не постигнет великого закона единой живописи. Отправляясь в дальний путь или взбираясь на высокие горы, начинают с малого. Такова и живопись великого единства — она принимает все внешние воплощения жизненной энергии, и из миллиона картин еще не было ни одной, которая не начиналась бы с нее и не заканчивалась бы ею. Только те художники, которые слушают пояснения, уловят принцип живописи великого единства.

Hа основе живописи великого единства художник способен создать конкретное в малом, и при этом идея картины будет всем ясна, а стиль прозрачен. Если кисть руки художника несвободна, то живопись его неправильна, если живопись его неправильна, то значит и кисть его руки негибка. Двигая кистью, художник проводит круги, смочив ее, он кружит ею по картине; он останавливает кисть, чтобы было просторно в картине, он отводит ее от себя, словно рубит, он подводит ее к себе, словно скоблит. Художник рисует круги и квадраты, проводит прямые и кривые линии, рисует то, что наверху, и то, что внизу, уравновешивает то, что находится справа и то, что находится слева; подчеркивает выпуклое и вогнутое, разрезает на поперечное и наклонное — и делает это так естественно, словно вода, которая течет вглубь, или огонь, который при горении подымается вверх, даже в малейшей детали не должно быть ничего искусственного. Если все это применять в картине с тем, чтобы было все одухотворено, тогда все будет пронизано правилами, если во все будет проникать принцип, то и внешний вид в картине будет исчерпан.