Верующий безбожник - Александр Александрович Зиновьев

Александр Александрович Зиновьев родился 29 сентября 1 922 года в с. Пахтино Костромской области в крестьянской семье, которая в 1 929 году бежала от голода в Москву. С 1941 по 1 945 год служил в рядах Советской армии, участвовал в Великой Отечественной войне в танковых частях, затем в авиационных. В 1951 году окончил философский факультет МГУ, спустя три года — аспирантуру. Доктор философских наук. В 1 976 году после публикации в швейцарском издательстве романа «Зияющие высоты» уволен с должности старшего научного сотрудника и лишен научных званий. В 1 977 году исключен из рядов КПСС. В 1 978 году лишен советского гражданства и выслан из СССР. В 1990 году Зиновьеву возвращено гражданство СССР, ученые степени и звания. Автор более 30 научных и художественно-публицистических книг. С 1997 — года вице-президент Академии российской словесности. Сам рисует иллюстрации к своим произведениям. Живет в Москве.

— Александр Александрович, у вас, насколько я понимаю, с советской властью была неразделенная любовь?

— Да, с ранней юности я просто болел коммунизмом. Но я не был просто слепым защитником, я стремился понять, что это такое. Жизнь у меня была тяжелая, впервые в жизни я спал на отдельной койке, когда меня арестовали. До этого мы жили восьмером в десятиметровом подвале. Голод, нищета, вши — все это в моей жизни было. Тем не менее все равно я считаю советский период феноменальным явлением в истории человечества. И когда еще такое будет — трудно сказать. Может быть, никогда.

— В 1 939 году вас правильно арестовали?

— Абсолютно правильно.

— А если бы вас расстреляли?

— Ну что делать? Я был террорист. Я хотел убить Сталина. Что еще со мной делать?

— Как вы сейчас относитесь к Сталину?

— Я считаю его одним из величайших людей в истории человечества. В истории России он был, по-моему, даже крупнее, чем Ленин. До смерти Сталина я был антисталинистом, но всегда считал его гениальной личностью.

— В чем заключалась его гениальность?

— Как в чем? В том, что он создал великую супердержаву.

— А, скажем, репрессии? Их что, не было?

— Были, конечно. Но меня это мало интересовало. В реальной жизни все было не так, как сейчас представляют всякого рода спекулянты. Были репрессии, но было и что-то другое. Возьмем нашу семью. Моя бабушка, мать моей матери, принадлежала к древнему дворянскому роду, дед был крупным предпринимателем. Они после революции потеряли все свои ценности. Дом, где жили бабушка и дедушка, они отдали под сельскую больницу, но никто у нас не был арестован. А в деревне у нас были соседи. У них в семье было арестовано четыре человека. За что, за политику, что ли? Один был председателем колхоза, пропил чуть ли не половину колхозного имущества. Другой — тоже за какие-то уголовные преступления. Но шли они по 58-й статье — как враги народа.